Френсис Томпсон (1859 – 1907)
До выхода в свет первого сборника Френсис Томпсон претерпел превратности судьбы, редкостные даже для поэта. Но в последствии его стихотворение “The Hound Of Heaven” считалось в Англии одним из лучших. Английские поэты того времени, в сравнении с их российскими современниками и коллегами, менее строго придерживались поэтических форм. У стихотворения “The Hound Of Heaven” форма вообще отсутствует, а сложности текста делают некоторые его места недоступными точному переводу. Постараюсь, следуя за автором, сохранить внешние очертания его творения и глубокий внутренний смысл.
В словаре господина Мюллера слово hound переводится как «собака, гончая собака». Но в данном случае это прозвучит по-русски не вполне корректно, поэтому лучше оставить английское название.
The Hound Of Heaven
К Тебе устремляю в течение дней и ночей,
К Тебе устремляю сквозь лет череду
Свой путь, которого нет трудней,
А мысли, и чувства свои, и слезу
Я скрою за смехом своим беспечным.
Надежда меня заставляет спешить,
Влечёт неудержимо.
Сквозь мрак всесильный, полный страхов
Последовать к великому Престолу.
Но перемен неспешен ход.
Само собой произойдёт
То, что назначено нам свыше.
Звучит удар, и голос слышен:
«Знай, предадут тебя
Все те, кто предали Меня!»
Молю, изгнанник и мудрец,
Сердцам подаривший сияющий свет,
Сотканный из милосердия.
(Хотя Ты любишь идущих во след
Через страдания,
Непросто рядом быть с Тобой.)
Приход всегда бывает твой
Неотвратим и неизбежен.
Но страха нет, когда познал Любовь.
Покину мира этого предел,
Достигну золотых у звёзд ворот,
И с радостью откроется тот вход.
Нежнее нету этих нот!
Пусть серебром струится звёздный свет,
Скажу рассвету: «Приходи скорей, рассвет,
И небо всё вокруг меня наполни
Всепобеждающей Любовью!».
Мне видеть не дано известное Тебе.
В служении Тебе одно меня тревожит:
Вся верность, на которую способен
В сравненье с благосклонностью Твоей
Так велика и безгранична быть не может.
Смятенье мыслей не позволяет
Постигнуть всех явлений ход.
Так облаков небесный флот
Раскинут, как простор саванны.
Ударит гром –
Небесной колесницы грохот.
Всплеск света, как сиянье ярких шпор.
Уходит страх, останется Любовь.
Но перемен неспешен ход.
Само собой произойдёт
То, что назначено нам свыше.
Для тех, кто веру сохранит,
Вновь голос громкий прозвучит:
«Там не ищи приют себе, где не давали его Мне».
Не буду больше, сбившися с пути,
Совета у людей просить.
Но лучше посмотрю в глаза ребёнка –
Там на любой вопрос ответ,
Простой и обращён ко мне, да, лично мне!
Я перед ним, задумчивый и грустный,
Зато его глаза вдруг вспыхнут светом чистым –
Ответ зари лучистой
На песню ангела, слышна она и мне.
«Ну что ж, пойдём, ребёнок, часть природы,
Со мной, - скажу я, - маленький мой друг.
Позволь приветствовать тебя,
Позволь изведать твою ласку,
Проказник.
Непостоянен, как природы краски
Праздник,
В дворце её, где стены, - ветер.
В лазоревом сияньи дней
Их можно пить, сиянья эти,
Как чашу
Со слезами радости зари».
Возможно это,
Познавший искреннюю дружбу,
Поймёт природные секреты.
Я знаю, что означают
Строгие лики небес.
Я вижу много чудес:
Так тучи, как пена морская
Рождаются и умирают,
Свой вид непрерывно меняют,
Как и в душе моей то грусть, то изумленье.
При радостях и потерях.
Печален бываю вечером
Когда, навевая грусть,
День гаснет, как гаснут свечи.
Я утром снова смеюсь.
Вместе с природой я торжествую,
Вместе с Небом тоскую.
И сладкая слеза становится солёной,
Биенье сердца глушит вновь закат.
Я с ним сольюсь,
И так и будет пусть.
В том смысл есть, в том смысл моего существованья,
Моя слеза омоет Неба бледную щеку.
Но ах! Что тут ещё добавить я могу?
Природе так непросто утолить всю жажду,
Ей пробуждённую во мне.
Покров небесный всё покажет мне.
Его грудь нежная,
Чьё молоко сосёт по-прежнему
Мой ненасытный рот.
Неумолим погони шаг,
Не избежать его никак.
Настигнет он неотвратимо,
И голос этот громкий Твой,
Звучащий как морской прибой:
«Знай, не поймёт тебя не понимающий Меня!».
Смиренно жду я от Тебя любви!
Тобой ко мне проложена дорога.
Колени преклоня молюсь,
Я беззащитным становлюсь.
И пробудит меня от сна
Взгляд пристальный, увиденный во сне.
В душе и страсть, и силы молодые.
Незримо время проходило
И жизнь моя наполнилась зловещей темнотой.
Стою во тьме. Могильный холм передо мной –
Усилья юности моей под ним погребены.
Дни лучшие мои растрачены как дым.
В порывах ветра гаснет солнца свет.
Да, тех иллюзий больше нет,
Мечты, звучащей, словно лютня,
Букет фантазий, отцветя, увял.
Беспомощен я, как игрушка, стал.
Предъявлен счёт, но не могу я дать отчёт.
Печаль становится чрезмерно тяжела.
Ах! В самом деле,
Твоя любовь не может неужели
Полоть сорняк, помочь цветам подняться вверх?
О да, –
Великий Архитектор –
Всё сотворённое тобой какой имеет смысл?
Мне смутно виден он, как лес в густом тумане.
И слёзы льются зря, их истеченье
Не доставляет облегченья.
Не всё понять способен разум мой.
В чём смысл бытия?
Каков же плода вкус внутри под кожурой?
В тумане скрыты времени загадки,
Но трубы муз, звучащие так сладко,
Непостижимость вечности пронзят,
Её мистическую сущность, а затем
Немного взгляду приоткроют, как делали уже не раз.
Но тем, кто, как и я, внимал
Всегда любви призывам,
Когда рассвет пурпурную корону надевал,
Понятны были властные их звуки.
Душа стремится жизни подвести итог.
Он урожай, он жатва на полях,
Удобренных жестокой смертью.
Погони продолженье
По высшему веленью.
Тот голос громкий как моря рокот:
«Всё то, что накопил,
Теперь ты вдребезги разбил?
Но всё высокое в цене не заберёшь с собой ко Мне!»
Достойно это сожаленья,
Любовь не удержал, а в чём причина?
«Ничто не происходит просто так, – сказал Он ,–
Любовь приходит к тем, кто заслужили.
Она и достаётся как награда.
Её достойны все, кто созданы из глины?
Увы, ты не познал причину,
Как те, кто ко всему любовь хранят, за исключением Меня.
Но не оставил Я тебя. Всё это -
Вред небольшой.
Мной приготовлен для тебя далёкий дом.
Дай руку мне, идём!»
Я сделал первый шаг,
И вот уже слабеет мрак…
Что может быть Его руки нежнее?
«Вот и сбываются мечты,
Я тот, к Кому стремился ты,
Теперь полюбят и тебя все, полюбившие Меня».