Жизнь на войне своя идёт
За эпизодом эпизод.
О том, что далее случилось,
И почему так приключилось
Ведя повествованья нить,
Я вынужден предупредить:
Кровопролитье на войне
Описывать не в радость мне,
Кто, как, когда кого убил,
Кто, как и кем зарезан был.
Подробности кровавых сцен
Я не люблю писать совсем.
Хотя сейчас, конечно, модно
О зверствах всяких сколь угодно
Во всех подробностях писать.
Не лучше ль будет рассказать,
Что жизнь и на войне идёт,
За эпизодом эпизод,
Неся несчастья и удачи,
Хотя и несколько иначе,
Чем в мирные бывает дни.
Посмотрим, как живут они,
Те, кто сражаются за честь,
Святую совершают месть.
Что ж, как решили на собрании
(Вы помните голосование?)
Войска послали и суда
Чужие грабить города,
Поскольку решено, что нужно
У тех, кто с Троей были дружны
У всех желание отбить
Своих соседей защитить.
Отметить надо: в этом деле
Конечно, греки преуспели.
Громить врагов поодиночке
Намного легче. Между прочим
Добычу взяли там большую.
Одну особенность такую
Отметить надо: в те года
На море зимнее суда
Как правило, не выпускали.
Зимою греки отдыхали.
И торговать, и воевать
Предпочитали начинать
На море летнем, море тёплом,
А не холодном, бурном, злобном.
И вот сейчас, среди зимы
Картину эту видим мы:
Холодный с моря дует ветер,
На лагерь опустился вечер,
И вот уж кто-то перед сном
Усердно греется вином.
Костры во множестве горят,
И воины вкруг них сидят,
Собравшись на исходе дня
Вокруг горящего огня.
Вот кто-то вышел погулять,
И свежим воздухом дышать.
И вот, гуляя перед сном,
Беседуют о том, о сём
Ахил, Патрокл и Аякс.
И разговор их в этот час
Хотя звучит вполне прилично,
Для нас не очень-то обычно,
Поскольку заняты всецело
Они своим военным делом,
А дел других они не знают,
Они друг с другом рассуждают
О том, что их влечёт внимание,
Что трудно им для понимания.
Аякс: Друзья, который уже раз
Вопросом беспокою вас,
А сам ответить не берусь -
Что представляет собой трус?
Откуда страх берётся в нём,
Когда в сражение идём?
Патрокл: Да, существует, вне сомнения,
Такое странное явление.
Болезнь, а может, помешательство?
Признаться, сам я в замешательстве.
Ахилл: Я тоже это не пойму,
Откуда, как и почему
Вдруг появляется в глазах
У человека дикий страх,
Трясутся руки, слабнут ноги,
И голосом дурным убогий
Вдруг принимается орать,
Из боя норовит удрать.
Патрокл: Я тоже это не пойму,
Ну, в самом деле, почему,
Зачем из боя удирать,
Когда ведёт сраженье рать?
Когда идёт прекрасный бой
Жестокий, яростный, крутой,
Когда рука врагов разит,
И в жилах кровь моя кипит,
И каждое моё движение
Мне доставляет наслаждение.
Аякс: Быть может, трусит трус в бою
Жизнь потерять, боясь, свою?
Ведь если будет он убит,
Душа его сойдёт в Аид,
А здесь останется лишь прах.
Отсюда возникает страх,
И с поля боя трус бежит,
Стараясь не попасть в Аид.
Ахилл: Мы все прекрасно понимаем,
Конечно, все мы это знаем,
Когда-нибудь мы все умрём,
И навсегда в Аид сойдём.
Хорошего мало – рассыпаться в прах,
Но всё-таки, что же такое страх?
Патрокл: Послушайте, не правда, разве,
Бывает страх весьма заразен.
Бывает так: один боец,
От страха ошалев вконец,
Свой боевой покинет ряд –
За ним бежит и весь отряд,
Завидную являя прыть.
Ну, надо ж так Судьбе шутить!
Судьба-злодейка, ну дела!
С Ахиллом гончаров свела!
Ахилл: Смотрите, вон идут два труса,
Один седой, другой безусый.
Они уже не раз в бою
За спину прятались мою!
Давайте-ка мы их поймаем,
Быть может, что про страх узнаем?
Те гончары, отец и сын.
На пару осушив кувшин,
Согрелись хорошо вином,
Вдвоём гуляли перед сном,
И рассуждали о своём:
Не осушить ли перед сном
Ещё один кувшин с вином?
Конечно, встретиться с Ахиллом
В их планы вовсе не входило.
Они пытались улизнуть –
Ахилл им преграждает путь.
В силу понятных нам причин
Проворней оказался сын.
Он у Ахилла между ног
Во тьму ночную скрыться смог.
Сын убежал, отец остался,
Один Ахиллу он достался.
Ахилл в руках его держал –
Гончар от страха задрожал.
Ахилл: Друзья, смотрите, вот он трус,
Я вам не вру, я вам клянусь:
Вот он не раз уже в бою
За спину прятался мою.
Аякс: Чего ты трус трясёшься так?
Скажи нам, что такое страх?
Хотим тебя спросить о нём,
Скажи причина страха в чём?
Открой-ка, трус,нам свой секрет,
Скажи нам что-нибудь в ответ.
Ну что же, трус, ты всё молчишь,
Нам ничего не говоришь?
Патрокл: Нет, так, похоже, от него
Мы не добьёмся ничего.
Аякс: Друзья, какие будут мнения,
Скажите ваши предложения.
Ахилл: Давайте, я буду его держать,
А вы его мечами пугать.
Понаблюдаем за ним втроём,
Быть может, что-то тогда поймём.
Гончар, как это услыхал,
Ещё сильнее задрожал,
И застонал, и зарыдал.
Потом задёргался и вдруг,
Издав ещё какой-то звук,
Он вырвался с могучих рук!
И сразу в тьму ночную скрылся,
Как будто в ней он растворился.
Аякс:Его не смог ты удержать,
Скажи, как это понимать?
Ахилл: Да сам я отпустил его.
Я сделал это оттого,
Что рвался он с такою силой,
Что сам себе порвать мог жилы.
Он жалобно стонал и плакал,
И, кажется, в штаны покакал.
Ещё бы не хватало мне
Испачкаться в его…
Патрокл: Тогда, друзья, всего скорее
Страх вызывает диарея?
Аякс: Но, может быть, наоборот,
Иной идёт событий ход.
Тогда, друзья, всего скорее
Страх вызывает диарею?
Патрокл: Ну что ж, друзья, когда сейчас
Ответа нет пока у нас,
Поищем, где наш Махаон
Быть может, что подскажет он?
Два лекаря в их войске были,
То Махаон и Подалирий.
Они Асклепия сыны.
Весьма полезны для войны.
Костёр большой во тьме горит,
Героев множество сидит,
Собравшись на исходе дня
Вокруг горящего огня.
Сидят герои благородные
(Собрались здесь чистопородные),
Они уже не в первый раз
Готовы выслушать рассказ,
Как Нестор в молодость свою
Уже бывал в этом краю,
Он здесь на «Арго» проплывал
Меж грозных Симплегадских скал,
Когда он сам был молодым,
Не старым был и не седым.
Нестор:История эта в былые года
С чего начиналась? С того, что тогда
Пришлось Облаков богине Нефеле,
Спасая детей своих Фрикса и Геллу,
Послать за ними барана златого,
Весьма необычного и не простого,
Который по небу способен летать –
От мачехи злобной детей спасать,
А также от глупости их родителя.
Бывает и так, а что ж вы хотите?
Отец их с богинею нежной встречался,
Влюбился, женился, а после расстался.
Лучшего сделать не догадался.
После женился он на другой.
Голоса: История эта выглядит странно.
Как видно, родитель глупее барана.
Богини Нефелы нрав таков –
Нам дождь посылает из облаков.
Хлеб без дождя не рождает земля,
Пустыней станут сухие поля.
Нестор: Так и случилось, а после в ответе
Были ни в чём неповинные дети.
Мачеха так убедила людей:
Бедствие это из-за детей.
Голоса: Вот так детей привлечь к ответу?
Не люди, а бараны это!
Калхас, случайно проходя мимо:
Зачем баранов обижать,
Помягче б как-нибудь сказать…
Нестор: В жертву хотели детей принести,
Но должен баран несчастных спасти,
И до Тавриды их донести.
Далее вот что с ними случилось:
Именно здесь та беда приключилась.
Когда пролетали по небосводу
Дети над этими здешними водами,
Гелла случайно руки разжала,
Гелла в воду морскую упала,
Толи устала, то ли уснула…
Гелла в здешней воде утонула.
Здесь всё случилось это, и вот,
Здешние воды зовут Гелеспонт.
Много случалось у этого моря
Всяких чудесных и страшных историй.
Каждый здесь камень столетьями дышит…
Может быть, кто-то когда-то напишет
Нашим потомкам большую поэму?
Надо поэту тому непременно
И о Геракле упомянуть,
Вставить в поэму хотя бы чуть-чуть
Строчек о том, как спасал Гесиону
Славный герой от морского дракона.
Видели вы на равнине здесь вал?
Это Геракл его насыпал,
Что бы укрыться за мощным тем валом,
Что бы пасть монстра его не достала.
Высшее он проявил благородство,
Деву спасал от ужасного монстра.
А в это время костёр другой
Пылает также во тьме ночной,
И так же люди вокруг сидят,
И так же в яркий огонь глядят,
Но люди здесь сидят другие –
Собрались воины простые,
А не герои благородные
(Они все не чистопородные).
Другой оратор держит речь.
Чтобы внимание привлечь,
Он очень громко говорит.
Зовут оратора Терсит.
Он неприятен был на вид,
Не знатен родом, не богат,
Зато уродлив и горбат.
А так же речь его была
Весьма язвительна и зла.
Причина зла его – уродство,
Иль недостаток благородства?
О том история молчит.
Ну, в общем, был такой Терсит!
Он речь ведёт про тот же вал,
Какой Геракл насыпал:
Зачем Геракл насыпал
Такой огромный этот вал?
Он сколько создаёт помех
В сражении для нас для всех?
Укрыться он хотел за валом,
Чтобы пасть монстра не достала?
Напрасно проливал свой пот,
Всё вышло на деле наоборот!
Неуязвимыми монстры бывают,
Это конечно прекрасно все знают.
Шкура чудовища крепкой была,
Как у того, у Немейского льва,
Которого он руками душил,
Когда первый подвиг свой совершил.
Но монстр - не лев, чтоб его победить,
Пришлось его изнутри убить.
Он сам забрался в ужасную глотку!
Голоса: Ах, вот как!
Каких же размеров была эта глотка?
Её себе даже представить страшно,
Герой сам был ростом едва ли не с башню!
Терсит: Вот так герой выиграл это сражение,
Но в сложное очень попал положение.
От боли монстр пасть свою сжал –
Зубы Геракл его не разжал.
Не смог он вернуться назад через рот,
Пришлось выбираться сквозь задний проход.
Голоса: Ах, вот!
Каких же размеров был этот проход?
А в самом деле, проход был какой,
Чтобы в него поместился герой?
Его себе даже представить страшно,
Герой сам размером едва ли не с башню!
Терсит: Конечно же, подробность эту
Не будут воспевать поэты,
Об этом умолчат они.
Друзья, вернёмся в наши дни,
Скажите откровенно мне,
Вы не устали на войне?
Довольно мы повоевали,
Достаточно добычи взяли,
Ведя с врагом смертельный бой,
Так не пора ли нам домой?
Отплыть домой, пока не поздно.
Я говорю вполне серьёзно:
Союзники, какие были
У Трои, всех мы разорили,
Похоже, на свою беду.
Где нам теперь достать еду?
Вы удивляетесь – не шлют
Нам с нашей родины продукт?
Давно уж земледельцев ждут
На нашей родине поля,
А земледельцы все вот тут.
Скажите мне, не прав ли я?
И здесь, и там возможно скоро
Начнётся настоящий голод.
Вождям на это наплевать,
Не им придётся голодать.
Они сражаются за честь,
Но эту честь не станешь есть.
А может, не причём и честь.
Богатства много в Трое есть.
Всегда часть большую берут
Себе вожди любой добычи,
Уж так велит войны обычай –
А нам про честь они лишь врут?
Вы, как хотите, лично мне
Того достаточно вполне,
Что поимел я на войне,
А проще говоря, награбил…
Терсит сердит, Терсит ворчит,
Всё тоже дальше говорит:
Пора уже кончать войну
И уплывать в свою страну.
А люди слушают его
Не возражая ничего,
Но одобренья тоже нет.
Он в протяженье многих лет
На всех сердит, на всех ворчит.
Достал их всех уже Терсит!
И постепенно от костра
Все расходились. Спать пора.
Идут туда, где их шатры
Темнеют средь ночной поры.
Но кто-то в сторону другую
Тайком уходит в тьму ночную.
Зачем, куда и почему,
И кто идёт в ночную тьму?
Да это те же гончары
Гуляют средь ночной поры.
Уходят, лагерь покидают
И меж собою рассуждают –
Прости меня, родной отец,
Я сознаю, что я подлец,
Я убежал, а ты остался
Ахиллу в руки ты попался. –
Отец в ответ лишь рассмеялся –
Как от Ахилла я ушёл,
Не сразу я в себя пришёл
Потом себя привёл в порядок,
Ну, чтобы выглядеть как надо.
Штаны свои я постирал –
Я их со страха…
Ну, в общем,я в себя пришёл
Ещё кувшин вина нашёл –
И страх мой от меня ушёл,
И снова стала жизнь прекрасна.
Себя ругаешь ты напрасно.
Что делать, сын любимый мой,
Раз оба трусы мы с тобой.
Ну да, конечно же, я трус,
Признаться в этом не стыжусь.
А мы с тобою ведь родня,
Да, уродился ты в меня.
Признаю честно я вполне,
Что место нам не на войне.
Ведь работяги мы с тобой –
Ты не герой, я не герой.
В дурную эту авантюру
Ввязались мы конечно сдуру.
Другое дело – да хоть кто бы
Ко мне полезет в винный погреб,
Моё вино похитить чтоб –
Рассвирепею как циклоп!
Куда, зачем и почему
Они, идя в ночную тьму,
Туда направили шаги,
Где их находятся враги?
И вот уже в полночной тьме
Им виден город на холме.
Они дорогой не прямой
Обходят город стороной,
Где у подножия горы
Источник бьёт из-под скалы.
А вот стена напротив скал.
Свет лунный башни освещал,
И факелы горят во тьме
На мощной городской стене,
И стражи на стене стоят
В ночную тьму они глядят.
А что же наши гончары?
Быть может, средь ночной поры
Они у своего врага
Хотят похитить «языка»,
Или диверсию свершить
И благодарность заслужить,
И поощрение? Нет, всё же
На диверсантов не похожи
Два эти откровенных труса,
Один седой, другой безусый.
Так всё ж, куда они идут?
Им этот указал маршрут
Гончар-троянец. Странно как,
Уж он-то не похож никак
На всех на тех, кто предаёт
Свой город и родной народ
Из-за корысти, иль обиды.
Другой был повод очевидно
Для этой встречи их ночной.
Троянец тоже не герой,
Он человек вполне простой.
У гончаров свои проблемы,
Свои для разговоров темы.
Идёт война, иль мир настанет,
А жизнь идти не перестанет.
Всегда – живому надо жить.
Не то, что б начали дружить,
Но каждый раз, в бою встречаясь,
Немного меж собой общались.
Война войной, но каждый знает:
Профессия всегда сближает.
Но в чём же всё-таки причина
Для гончаров отца и сына
Так тайно и в столь поздний час
Вдруг появиться здесь сейчас?
Они источник обошли,
И осторожно подошли…
Но стоп! Во тьме мелькнули тени –
Ослабли гончаров колени,
И страх тотчас проник в их души.
Иль обещание нарушил
Гончар- троянец, или стража,
Которая сейчас их свяжет,
Ночной покой своих сограждан
Настолько бережно хранит?
Не то, что в лагере у них!
Вдруг голос слышат: «Кто такие?
Вас видим, вроде не впервые».
И голос тоже им знаком.
Отец ответил шепотком:
«Мы гончары, отец и сын.
Мы здесь с намереньем одним.
Давно уже мой сын созрел,
Немного даже перезрел.
Пора уже ему жениться,
Пора семьёй обзаводиться.
А где ему невесту взять?
Решили в Трое поискать.
Гончар у нас там есть знакомый,
Дочь подрастает в его доме.
Ну, вот решили пообщаться,
Поговорить, посовещаться.
Когда встречались мы в бою,
Хвалил он доченьку свою.
Неловко как-то среди боя
Принять решение такое.
Войдите в наше положение,
Не подвергайте осуждению.
Чем бы не кончилась война,
А будет у него жена.
Иль я возьму троянца в плен,
Иль он меня – и нет проблем!
А вы-то сами здесь зачем,
Здесь что понадобилось вам?» –
«Мы – Демофонт и Акамант,
Родные братья, он и я
Тесея оба сыновья».
Тут надо сделать отступление
И дать такое пояснение.
Когда Елену в первый раз
Тесей украл, о том рассказ
В начале самом был у нас.
Когда пришёл в Афины с ней,
Заботам матери своей
Елену он тогда доверил
И та тотчас же, в полной мере
Елену сердцем полюбя,
Взяла заботы на себя
О юной пленнице, потом,
Когда вернули в отчий дом
Елену братья Диоскуры
Решила следовать за ней,
Уж такова её натура.
С тех пор её не покидала,
И в Трою вместе с ней попала.
Жалела ли она об этом?
А звали мать Тесея – Этра.
И вот теперь явились внуки,
Что б положить конец разлуке,
И бабушку домой вернуть,
Не сомневаяся ничуть,
Что бабушке так будет лучше.
Но всё-таки, какой же случай
Их вынудил прийти сейчас
Под стены Трои в поздний час?
Пришли не к бабушке седой,
А к юной деве молодой.
Она – фракийская принцесса,
И было им о ней известно:
Её застала здесь война,
Осталась в городе она.
А звали девицу Феллида.
Давно знаком с ней Демофонт,
Как это всё-таки обидно:
Их разлучил военный фронт.
«Узнали нас? Вот и отлично.
Ведите вы себя прилично.
Не суетитесь, не шумите,
Вы сразу очередь займите».
Пока Луна по небосводу
Неспешный путь свой совершала,
В то место всякого народа
Пришло уже не так уж мало.
Какие не были б сраженья,
Но человечьи отношения
Людей, что «бок о бок»» живут
Конечно же, произойдут,
И ничего здесь нету странного.
Из прошлого совсем недавнего
Известно: посреди баталий
Бывали случаи «братания».
Кто знает хорошо историю,
Сам вспомнит о таких историях.
А тут ещё вопрос такой.
Добычей самой дорогой,
А может быть и самой ценной
Там женщины считались пленные.
Как только греки не старались,
Не всем наложницы достались.
Зато за это время в Трое,
Возможно, убыло уж вдвое
Её мужское население,
Да, так случилось, к сожалению.
Простые воины, герои
Пришли в ночи под стены Трои
Сначала просто пообщаться
Потом, возможно, повстречаться…
Любовь – она, подобно чуду,
Достанет всех, всегда, повсюду.
Но кроме нежных отношений
Другие здесь идут сношения.
На фоне здесь любовных сцен
Коммерческий идёт обмен.
(Увы! Природа человечья
Такой наверно будет вечно…)
Коммерция, подобно чуду,
Проникнет как любовь – повсюду.
Да, кстати, стража на стене
Что делает в полночной тьме?
То, что и должно – стража бдит!
И за порядком здесь следит:
Что б очерёдность соблюдали,
Что бы вели себя прилично.
Такого стражи поведения
Причина в чём, как ваше мнение?
Ну, вы, конечно догадались
Причина в чём? Вот и отлично!
Конечно, так или иначе,
Труд каждый должен быть оплачен.
Короче, бдительная стража
Всегда должна стоять на страже!
Да, даже на такой войне,
Там, в полусказочной стране
Жизнь всё равно своя идёт,
За эпизодом эпизод.
Возможно, скажите вы мне:
В кровавой затяжной войне
Возможно ли такое разве?
Всё это плод моих фантазий!
А я, признаться, буду рад:
Скорее это плагиат.
Такой сюжета поворот
Не мной придуман, так-то вот!
Да, существует сей сюжет
Поболее двух тысяч лет.
У гончаров свои дела,
А нам вот, кажется пора
Вернуться в лагерь. Из шатра,
Где Агомемнон находился,
Негромкий голос доносился.
То афинянин Менесфей,
Известный сладостью речей.
С вождём верховным говорил.
Ему дословно повторил
Всё то, о чём ворчал Терсит,
И как он на вождей сердит.
Хотя сам не был у костра,
Всё знает этот демократ –
Народ ему и друг, и брат!
Он должен всё о брате знать,
Но как же это понимать?
Вы догадались? Ну и ладно.
Менесфей: Вдвойне досадно, что Терсит
Всё очень верно говорит.
Вдвойне досадно, если враг
По виду только лишь дурак.
Вдвойне досадно, что урод
Так возбуждает наш народ
Его б в измене обвинить,
Потом судить, потом казнить.
Но, к сожалению, урод
Такой нам повод не даёт.
Сражается вполне он честно,
Прекрасно это всем известно.
Да, прав урод – сейчас у нас
Вина достаточный запас,
А в закромах почти что пусто.
Сопьётся войско без закуски,
Оголодает наша рать –
Как ты ей будешь управлять?
Я что хочу тебе сказать:
Совет вождей пора собрать.
Не обязательно большой.
А там с идеей я такой…
К вождю он ближе подошёл,
На тихий шёпот перешёл,
Что б быстролётная Молва
Не разнесла его слова.
Когда же эта ночь прошла,
Вершить что б важные дела
Героев всех известных славных,
У греков наиболее главных
На малый вождь совет призвал.
Когда явились, он сказал:
- Надеюсь, сами догадались,
Зачем вас на совет призвали.
Я в узком дружеском кругу
Свободно говорить могу.
И вождь верховный повторил,
То, что Терсит наговорил.
И подчеркнул: - Такой урод
Влияет плохо на народ!
Но всё-таки, на самом деле,
Чего сейчас мы будем делать?
Ведь невозможно на войне
Держаться на одном вине.
Нужна к вину ещё закуска,
А в закромах почти что пусто.
Хочу услышать ваше мнение.
Какие будут предложения?
Увы, вожди в ответ молчали,
Вздыхали, главами качали.
Они и сами обсуждали
Такую тему меж собой –
Вопрос был очень не простой:
Пуститься в плаванье зимой?
Один лишь только старец Нестор,
Своею мудростью известный,
Подвёл итог и так сказал: -
Никто из нас не ожидал
Как будто от стихийных бедствий
Столь неприятные последствия.
Ну, что ж, перестарались мы
За годы долгие войны,
Когда добычу добывали,
Как нам велит войны закон.
И вот мы целый регион
Разграбили, опустошили,
Всех земледельцев разорили.
Но в тоже время отчего- то
Пренебрегали мы охотой.
Уж так устроена природа,
Что пропитанье для народа
Даёт не только с сельских нив
Для тех людей, кто не ленив.
Так почему забыли мы –
Олени, лани, кабаны
В лесах живут здесь в изобилии,
Лишь надо приложить усилие.
И вот нам будет пища, но
Нам надобно ещё зерно.
У войск питание должно,
Конечно, полноценным быть.
Давайте думать, как добыть.
И тут взял слово Менесфей:
Друзья! Позвольте моё мнение
Сказать. Внесу я предложение,
А вы обсудите его
Открыто, честно для того,
Чтобы решение принять,
И будете голосовать.
У нашей, у военной братии
Во всём должна быть демократия.
А демократия, друзья,
Как понимаю это я…
Короче, снова час прошёл,
Как, наконец, он перешёл
К тому, о чём хотел сказать.
Вожди уж начали дремать,
Но вдруг услышали сквозь сон:
- Друзья мои, конечно он,
Конечно, мудрый Одиссей,
Известный хитростью своей,
Известный ловкостью своей,
Известный мудростью своей,
Употребив свои труды,
Поможет избежать беды.
Его мы в плаванье пошлём
С его огромным кораблём,
И он на дальних берегах,
Где не громили мы врага,
Сумеет нам зерно найти,
И в лагерь наш его свести.
А мы за то его прославим,
А к славе кое-что добавим,
Из взятой на войне добычи
Его мы долю увеличим.
От голода спасём мы рать.
Друзья, давай голосовать! –
Прослушав это всё сквозь дрёму
И в состоянье полусонном
Вожди подняли дружно руки.
Поднялся с места Одиссей,
Известный мудростью своей,
Известный хитростью своей,
Известный ловкостью своей.
Довольно долго он стоял,
Но наконец-то он сказал:
- Друзья, спасибо за доверие.
Спасти мне войско вы доверили.
Я честь такую не забуду,
Я это долго помнить буду.
Конечно, если в бурном море
Не разобьюсь о скалы вскоре.
Калхас всё это наблюдал,
При этом сам себе сказал:
«Особым даром я владею,
Но поведенье Менесфея
Мне невозможно предсказать.
Как это нужно понимать?»
Тут надо сделать отступление,
И дать такое пояснение.
В те, очень дальние года
Гребными были все суда.
А в море южном том Эгейском,
Где проходило это действие,
Там есть Киклады и Спорады
И вот о чём нам помнить надо.
Суди хоть эдак иль хоть так,
Огромный тот архипелаг
Он летом ласков, а зимой
Нрав может показать иной.
Опасен очень зимний шторм
Не только высотою волн,
Не только темнотой ночной.
И над водой, и под водой
Там скалы грозной чередой
Подстерегали в те года
Гребные хрупкие суда.
Как непогода их застанет,
И утомившись, перестанут
Работать вёслами гребцы,
Так кораблю придут «кранцы».
Да, кстати, вот что интересно,
Надеюсь, это вам известно:
Хоть Одиссей был не богат,
Вожди другие в много крат,
Кто к Трое воевать пришли,
Его богатством превзошли,
Таков уж был его удел,
Но только он один владел
«Огромным чёрным кораблём».
И Менесфей формально прав был
Искать зерно его отправив.
И вышел в море Одиссей,
Судьбе не радуясь своей.
Пока он поиск свой ведёт,
Голодный лагерь его ждёт.
В нём жизнь по-прежнему идёт.
__________________________
Ночною тёмною порой
Вновь развели костёр большой
Герои наши благородные –
Они здесь все чистопородные.
Звучат здесь речи благородные
О прошлых доблестных делах.
И, кстати, снова речь зашла
О подвигах Геракла. Тут
Они конечно речь ведут
О силе, коей наделён,
Конечно же, был только он:
Необычайно могучий герой
Подвиг мог совершить любой!
Нестор негромко, корректно и мягко
Им возражает: - Случилось, однако,
Так, что и он оказался бессилен,
Хоть приложил очень много усилий.
Если хотите специально для вас
Я поведу свой правдивый рассказ.
Когда Ясон сзывал героев,
Чтоб плыть за золотым руном,
Узнал про дело, про такое
Геракл. К нам явился он.
Хотя впоследствии, увы,
По злому умыслу Судьбы
От нас отстал, но часть пути
Смогли мы вместе с ним пройти.
Нам на пути попался остров,
Э-э…как бы вам сказать,
В силу известных всем причин
Там вовсе не было мужчин,
А только женщины. Увы,
Судьбы причуды таковы!
Не чуя никакой беды,
Чтобы набрать запас воды
Сошли на берег мы, и вот
В такой попали переплёт.
Потом покинуть этот остров
Нам оказалось, ох, не просто.
Ну, как бы вам сказать, ребята?..
В том Афродита виновата.
Да, в те далёкие года
Мы были молоды тогда.
Эрот мальчишка – вот беда,
Как видно прилетел туда.
Он, шаловливый, свои стрелы
Пускал направо и налево
Но, как ни странно, наш Геракл
Так никого там не…
Не знаю, в чём была причина.
Возможно,дело в шкуре львиной,
Какую он всегда носил.
Эроту не хватало сил
Её стрелой своей пробить,
Так, чтобы сердце поразить.
Так иль иначе, но герой
Долг не забыл геройский свой.
Один он верность сохранил
Присяге – мы её давали,
Когда в Колхиду отплывали.
Поклялись мы с самой Судьбою
В сраженье грозное вступить,
А всё-таки руно добыть.
Но, встретив на пути такое…
Вели себя не как герои.
Не в силах были этот остров
Покинуть, взяться вновь за вёсла.
Да, Афродита и Эрот
Тогда нас взяли в оборот…
Геракл сначала нас стыдил,
Потом ругался и грозил,
Потом он, бегая за нами
Слегка нас попинал ногами.
Потом по двое и по трое
Он на плечах носил героев
На Арго. Принеся одних,
Обратно шёл – поймать других.
Когда других он приносил,
Он тех уже не находил.
И повторялось так у нас
Уже не помню сколько раз.
Ну, что ещё сказать о том?
Я лично двигался ползком,
Передвижением я этим
Герою меньше был заметен.
Да, были молоды тогда
Мы в те далёкие года…
Геракл мог нас всех убить,
Но вот заставить дальше плыть,
Увы, на действие такое
Сил не хватило у героя.
Когда он выбился из сил,
Тогда он Арго сжечь грозил.
А сам найти рыбацкий чёлн,
Пуститься в путь по воле волн.
Когда вот так он погрозил,
У нас он совесть пробудил.
А вот другой костёр горит,
И много воинов сидит.
Здесь не герои благородные
Они все не чистопородные.
И речи здесь звучат иные,
Народные, вполне простые.
У каждого на жизнь свой взгляд,
Ну, так о чём здесь говорят?
О том, как совершил герой
Двенадцать подвигов, какой
Был самым трудным для него,
Который, как и отчего?
И разговоры здесь такие:
Все по -народному простые.
- Наверное, всё же Лернейская Гидра
Хотя, конечно же, обидно,
Что подвиг тот не засчитали.
Там, на Олимпе так сказали:
Гекракл разве сам не знал,
Когда тот подвиг совершал –
Одной своею личной мощью,
Без всякой посторонней помощи
Свершаться должен каждый подвиг.
Он только так судьбе угоден.
- Племянник Иолай помог –
Он шеи Гидрины прижёг
На месте срубленных голов,
Чтоб новые не отрастали.
- По справедливости едва ли,
Судить вот так – с чего бы вдруг!
Герой имел лишь пару рук.
- Ане один пред ним был враг,
С болота вылез огромный рак.
За Гидру, подругу свою заступился,
Клешнями он в ногу Геракла вцепился.
- А мне, ребята, немножко обидно
За безобидную,в общем-то, Гидру.
В Лернейском болоте Гидра жила,
И никому не делала зла.
А если слопала Гидра кого-то,
Сам виноват – не лезь к ней в болото!
- Всё же Геракл расправился с нею.
Он выполнял приказ Эврисфея,
Вот и пришлось ему сделать такое.
После на небо попали все трое:
Созвездие Гидры, Геракла и Рака.
Рак стал созвездием Зодиака!
- Однако, подвиг был другой,
Который совершил Герой,
И подвиг этот, вероятно,
Был трудным самым. Непонятно,
Зачем задание такое
Вдруг выдал Эврисфей герою?
Хочу напомнить я об этом:
Пока мы с вами в мире этом
Пусть худо-бедно, но живём,
Мы мало думаем о том,
Что все когда-нибудь умрём,
И навсегда в Аид сойдём.
У входа, что ведёт в Аид,
Пёс Цербер врата сторожит.
Лишь души мёртвых пропускает,
Он их назад не выпускает.
Пёс Цербер бдительно следит,
Чтоб не проник никак в Аид
Случайно кто-нибудь живой.
Вот, значит, должен был герой
Пса за ошейник ухватить
И к Эврисфею притащить.
- И я так считаю, дело такое
Только такому по силам герою.
В общем, ребята, так иль иначе,
Как ни трудна была эта задача,
Всё же Геракл справился с нею.
Думаю, нет ничего труднее,
Как через горы, через леса
Тащить на себе противного пса.
Яростно Цербер сопротивлялся,
Очень он света дневного боялся.
- Всё-таки мне не вполне понятно,
Если пса отпустили обратно,
Зачем задание такое
Понадобилось дать герою?
- А мне, так жалко пса, ребята.
Он разве в чём был виноватый?
Хотя он с виду не любезен,
Но, несомненно, он полезен.
В Аид вход Цербер стережёт,
Вдруг спьяну кто-то забредёт
Туда, как нету пса на страже?
Представить это страшно даже!
Тогда, вне всякого сомнения
Ужасным будет отрезвление!
- Нет, подвиг самый был чудесный –
Вместо Атланта свод небесный
Там, где находится край света
Держал он. Другим непосильно это!
- За это можно его прославлять,
Но спину свою зачем подставлять?
Подпёр бы чем-нибудь этот свод,
Но не додумался он, и вот
Пришлось пролить обильный пот.
- Ребята, помолчите лучше.
Я вам другой напомню случай,
Как выбиваяся из сил,
Лань Киренейскую ловил
Геракл. Вот какое дело –
Какой бы ни был сильный, смелый
Но как же бегать месяц целый
Без остановки? Нет, ребята,
Мне дело это не понятно.
Вообще-то, раз нельзя присесть,
То на ходу и пить, и есть,
Пожалуй, тоже я смогу:
Сорвать иль ягоду, иль плод,
Водой речной наполнить рот,
Иль зачерпнуть хотя б из лужи.
Но, вы же знаете, что нужно
Земле вернуть всё то её,
Что получаем от неё.
Вообще-то, писать на бегу,
Пожалуй, тоже я смогу,
Но вот покакать на бегу –
Признаюсь честно, не смогу!
Короче, я скажу не ложно:
Вот это было самым сложным!
Да, разговоры здесь такие,
Поскольку люди здесь простые.
Вот ночь прошла, настало утро.
На море волны в меру круто
Борей неспешно поднимал.
Дозорный на посту стоял,
За морем зорко наблюдал,
И видит бдительный дозорный:
Корабль плывёт огромный чёрный!
И Зевсу вознеся хвалу,
Всех будит криком поутру:
«К нам возвратился Одиссей!
Опасный путь среди морей
Преодолел, зерно привёз,
Нет больше голода угроз!»
И лагерь весь пришёл в движение,
(Как будто выиграли сражение)
С весёлым воодушевлением
Собрались все героя встретить,
Но вскоре их восторги эти
Убавились. Они заметили
(Поскольку все здесь моряки,
Имеют опыт всё-таки)
Корабль к ним идёт пустой,
Высоко поднят над водой
Его изящный борт крутой,
На взгляд заметно – высоко,
Он по волнам идёт легко.
Разочарованная рать
Его камнями забросать
Была не прочь, но это видя,
Хотя и сам в большой обиде,
В большой досаде пребывал,
Вождь Агамемнон приказал:
Убраться всем в свои шатры,
И пребывать там до поры.
А всех вождей созвать в совет,
Где будет Одиссей ответ
Перед собранием держать.
Всем остальным решенья ждать.
На заседании совета
(Тут надо подчеркнуть нам это)
Услышал Одиссей немало,
Он сам, голодный и усталый,
Весьма нелестных всяких мнений,
Упрёков, брани, оскорблений,
И долго ничего сказать,
Хотя пытался возражать
Не смог. Однако Менесфей
Потоки злобных тех речей прервал,
Всех к демократии призвал,
И Одиссею слово дал.
Одиссей:Вы мне бросаете укор?
Но суд такой не слишком ль скор?
Я что ли начинал войну?
Я не сберёг свою жену?
А продовольствие искать,
Чтоб накормить всю нашу рать
Я разве напросился сам?
Да, я пустой вернулся к вам,
Но где сейчас найдёшь зерно?
Войною всё разорено!
Скажите, прав я или нет?
Но тут взял слово Паламед.
Свою обдумывая речь,
Что бы внимание привлечь,
Рукой собранью сделал знак.
Чуть помолчал и начал так.
Паламед: Об Одиссее речь ведя,
Вот что хочу сказать вам я.
Друзья, у всяческой истории
Всегда своя есть предыстория.
Хочу сейчас напомнить вам,
Хотя всё каждый знает сам,
Как попытался Одиссей,
Известный хитростью своей
Нас в заблуждение ввести,
Чтобы сражаться не пойти.
Потом, все знаем это мы,
Он стал сторонником войны.
Как в искренность его поверить,
Коли нельзя его проверить,
Что мыслит он на самом деле?
Судите сами, в самом деле:
Корабль к нам пришёл пустой –
Придётся нам кончать с войной.
Вернётся он в свою страну
Ласкать любимую жену…
Тут в гневе Одиссей вскричал:
«Не понимаете вы разве?
Торговые нарушив связи
На много-много дней пути,
Нельзя еду нигде найти!
А как я в море рисковал,
Когда еду для вас искал?
И рисковал не только в море.
Как много принесли вы горя
Своей дурацкою войной!
И даже, кто владел едой,
Себе берёг её запас.
Да, для себя, а не для вас!
А на меня смотрели косо,
Мои не слушая вопросы,
Как будто я причина бед».
Ему ответил Паламед:
«А я проверю это сам,
Всё то, что рассказал ты нам.
Настала очередь моя
Корабль направить свой в моря,
И продовольствие искать.
Чтоб накормить всю нашу рать,
Не пожалею я усилий».
Конечно, с ним все согласились.
Короче, вскоре
Его корабль вышел в море.
А что ещё осталось делать?
Да, невесёлым было дело.
Пока охота их кормила,
Пока добычи много было,
Жить было можно, но потом
Все греки убедились в том:
Не лезет в горло «мясоед»,
Когда кусочка хлеба нет!
Да и зверья уже осталось
В лесах окрестных очень мало.
Хотя по Нестора совету
Занятье продолжали это,
Но положенье было сложным,
Весьма серьёзным и тревожным.
Костёр большой во тьме горит,
И много воинов сидит.
Сидят герои благородные,
Они здесь все чистопородные.
И снова уж в который раз
Ведёт им Нестор свой рассказ.
Он, глядя как огонь горит,
Вновь о Геракле говорит.
Да, никогда такая тема
Им не наскучит, несомненно.
- Он стал при жизни легендарен.
Народ ему был благодарен.
Да, есть за что благодарить,
Да, есть за что его любить.
Но есть и странные традиции.
Слагают сказки, небылицы
О тех, кто жизни путь прошёл
Так, что намного превзошёл
Отвагой, мощью, честью всех.
И не для собственных утех
Свои употреблял труды,
Людей спасая от беды.
И вот о нём сложилось мнение:
Он был, вне всякого сомнения
Душою крепок, как и телом,
Бесстрашным был – не просто смелым.
Ни разу не изведал страха
Герой по имени Геракл.
Но вот что вам скажу, ребята:
Он не был каменным, как статуя.
Он человек вполне обычный,
И вёл себя вполне прилично,
Всегда со всеми вежлив был,
Пока никто его не злил.
А, кстати, в личной жизни был,
Сказать вам проще – неудачлив.
А как ещё сказать иначе?
Женат Геракл бы три раза,
Но в браке счастлив был ни разу.
Влюблённость к нам приходит чаще,
Чем страсть, безжалостно разящая,
Которая туманит мысли,
В прямом и переносном смысле
Грозит потерей головы
Влюблённому. Вот так, увы,
Геракл наш однажды тоже,
Поскольку человек он всё же,
Попал в объятья страсти этой,
Когда скитался он по свету
На дальнем западе, и там,
Как может быть известно вам,
На полуострове обширном,
Плодами всякими обильном,
Он встретил нимфу и влюбился,
Покоя всякого лишился.
Наперекор судьбе своей
Решил жениться он на ней.
Но всё-таки Судьбы коварства
Не одолел. Она удар свой
Без промедленья нанесла –
Внезапно нимфа умерла.
Геракл от такого горя
Оправиться сумел не вскоре.
А звали нимфу Пиренея.
Что б память сохранить о ней,
Хотя он права не имел,
Но, тем не менее, велел
Звать полуостров Пиренейским.
И даже Зевс не стал с ним спорить -
Настолько сильным было горе
Героя славного, и вот,
Так и зовёт его народ.
А что касается бесстрашия,
Неверно также мненье ваше.
Я вам ещё не рассказал,
Что сам Геракл мне сказал,
Как он однажды испугался,
Он в этом честно мне признался.
Я вот что вам хочу напомнить,
Сейчас, постойте… дайте вспомнить.
Да, начиналось дело это
С весьма банального сюжета.
Хотя и не вполне приличное,
Событие вполне обычное.
Известный всем вор Автолик
Сидеть без дела не привык.
И вот случилось как-то раз
Он, Автолик, в недобрый час
Украл коров царя Эхалии,
И стадо отогнал подалее,
Тряпьём копыта обмотав.
Ах, до чего же был лукав!
Исчезло стадо без следа.
Он не попался, как всегда.
Хотя, конечно догадались,
Кто сделал это, но не стали
Шум поднимать, но вот беда –
Геракл забрёл тогда туда.
Знаком он с Автоликом был.
Борьбы искусству научил
Его тот плут, и всем приёмам,
Какие самому знакомы.
И вот возникло подозрение –
Дурацкое, конечно мнение –
Что был Геракл соучастник,
Что к этой краже он причастен.
Царь подозрению не верил,
Но он был вынужден проверить.
И что же получилось далее?
Короче, задал царь Эхалии
Ифиту, сыну своему,
Задание такое:
Поговорить с героем,
От подозрений оправдать,
И вместе стадо поискать.
Решил он мудро, но, увы,
Коварство велико Судьбы!
Ифит Геракла повстречал,
И речь приветливо сказал.
Геракла в гости пригласил,
Ну, и конечно предложил
Вина отведать за знакомство.
Ну, здесь, конечно, дело в том, что
Отведав царского вина,
Они напились допьяна.
Потом надумали залезть
На башню, чтобы посмотреть
Не видно ли где стада?
Так делать бы не надо…
Ифит с той башни вниз свалился.
Конечно, насмерть он разбился.
Ну, и, конечно же, за это
Геракла привлекли к ответу.
Хотя Геракл утверждал:
Ифита он не убивал,
И сам чуть следом не упал –
На башне этой, к сожалению,
Нет никакого ограждения.
Я удивляюсь, почему
Все не поверили ему?
И стали вопрошать оракул:
Так что же делать им с Гераклом?
Легко словами обвинять,
Но вот реально наказать
Того, как это всем известно,
Держать сумел и свод небесный…
Надеюсь, я,понять смогли вы,
Что дело было щекотливое.
И вот ответил им оракул,
Что должен провести Геракл
Три года в рабстве у Омфалы,
Царицы Лидии. Не мало
Герой обиды испытал,
Но ничего не возражал.
А, кстати, вскоре стало ясно:
Герой обиделся напрасно.
Пусть даже если и не прав,
Оракул по - своему лукав –
Дав указание такое,
Устроил отдых он герою
От всяких разных приключений,
Походов, подвигов, сражений.
Да, странным образом Омфала
Геракла в рабстве содержала.
Да, очень странно: отчего-то
Лишь только женскую работу
Она Гераклу поручала,
И в платье женском заставляла
Она его всегда ходить,
Не позволяя возразить.
Хотя Геракла поначалу
Всё это очень огорчало,
Но постепенно наш герой
Стал к жизни привыкать такой.
Не надо сильно напрягаться,
И с монстрами не надо драться.
Всегда теперь возможность есть
Спокойно спать и сытно есть,
И в бане регулярно мыться,
Как это требует царица.
Не то, что в прежние года,
Бродил по Свету он тогда
Всегда голодный и не мытый,
И крепко монстрами избитый.
А вот теперь везде Омфалу
Сопровождал. Она не мало
По царству своему гуляла,
Чтобы всё видеть и всё знать,
И за порядком наблюдать.
Однажды ночь в пути застала
В лесу Геракла и Омфалу.
Ничуть их это не смущало,
Поскольку доблестный герой
Тогда всегда носил с собой
Всё, что в дороге пригодится
Для госпожи своей царицы.
Чтоб ей везде создать уют,
Он был нагружен как верблюд.
Верблюд конечно бы устал –
Герой свой груз легко таскал.
Они просторный грот нашли,
Поужинали, спать легли.
Всё хорошо бы, только вот
Они не знали, что тот грот
Силен частенько навещал,
И в гроте этом ночевал.
Он добродушен, вечно пьян,
Но спьяну вовсе не буян.
Вообще, в общении приятен,
Его встречал я тоже, кстати.
Лесной он житель. Вот что странно:
На теле шерсть как у барана,
Но лысый словно пень. И вот,
Силен заходит ночью в грот.
Он сразу чует женский запах,
А, как вы знаете, Геракл
Ходил в то время в женском платье.
Не трудно будет угадать вам,
Что приключилось. Да, Силен,
Попав к любовной страсти в плен
Улёгся на постель Геракла,
И чуть не умер там от страха,
Когда ошибку обнаружил.
Он страхом словно был контужен.
Ну, вы представьте себе в самом деле:
Ночью с Гераклом лежать в постели!
Но и Геракл испугался,
Он честно в этом сам признался.
Представьте вы сами себе, ребята:
Ночью в постели – вдруг что-то мохнатое!
Герой от страха закричал,
Герой из грота убежал.
А вслед ему раздался смех
Омфалы. Вот такой был грех.
На этом Нестор умолкает.
Потом неспешно продолжает.
- Послушайте, мои друзья,
Вот что хочу сказать вам я.
Причина в чём - я сам не знаю,
Но почему-то так бывает.
Кто честно жизнь свою живёт,
Путём прямым по ней идёт,
И много сделал для людей,
Вдруг спотыкается о ложь,
И обвинённый как злодей
Не в силах оправдаться. Всё ж
Геракл наш многострадальный,
Конечно, не был идеальным.
Имел герой свои грехи,
Как и все мы, но всё-таки,
Как много ложных про него
Возникло слухов. Отчего
Охотно верят клевете,
Не проверяя слухи те?
Охотно люди верят лжи,
И отвергают люди правду…
А, вот Калхас сидит здесь рядом.
Хотя бы ты нам расскажи,
Чем привлекательнее правды
Нагроможденье подлой лжи?
Калхас плечами лишь пожал.
Вздохнул печально, и молчал.
Ну что же, в случае таком
Понаблюдаем за костром,
Где воины сидят простые,
А речи здесь звучат такие.
Там снова злобствует Терсит,
На всех сердит, на всех ворчит,
Разоблачает и корит,
В глаза всем правду говорит.
Терсит давно уж всех достал.
Отец Гончар его прервал.
- Ну что ты голос надрываешь?
Один лишь ты всю правду знаешь?
А все вокруг тебя тупые,
А все слепые и глухие!
Приятель, дело-то не в этом,
Особого тут нет секрета.
Послушай речь мою правдивую
Про всё правдивое и лживое.
Открыть ты мне желаешь правду?
Нет, делать этого не надо.
Меня ты правдой не тревожь,
Ты лучше говори мне ложь.
В чём истинная правда? В том,
Что я всю жизнь живу скотом.
Зачем такую правду знать
И мне о ней напоминать?
Противна правда как ….,
А ложь приятна, как вино.
Я про себя и сам всё знаю,
Я всё прекрасно понимаю.
Не очень я трудолюбивый,
С клиентами всегда я лживый.
Зачем в работе напрягаться,
Зачем излишне мне стараться?
И самый лучший работяга,
Трудолюбивейший трудяга,
Как бы он сильно не потел,
Не очень-то разбогател.
Особенно я лжив бываю,
Когда налоги собирают.
Да, перед сборщиком налогов
Всегда я вру особо много.
Тут Автолик мне позавидует –
Ему пусть будет не в обиду –
Какие лживые слова
Моя рождает голова.
Ну, и, конечно же, я трус,
Начальства всякого боюсь.
Начальства видя строгий взгляд,
Сквозь землю провалиться рад.
Зато когда вина напьюсь,
Домой к жене своей явлюсь
Я, как урод последний, пьян,
Тут я герой, тут я буян.
С трудом произношу слова,
И на ногах стою едва,
А в животе бурлит вино,
И провоцирует оно
Жену эмпусой обозвать,
И завалиться на кровать.
И, нахамив своей жене,
Я громко пукаю во сне.
Зачем об этом вспоминать,
Зачем такую правду знать?
От всех правдивых поучений,
Упрёков и нравоучений
Себя почувствовав скотом,
Ещё сильней напьюсь потом.
Меня ты правдой не тревожь.
Ты лучше говори мне ложь.
Что я и бедный, и несчастный.
Судьба - злодейка безучастно
Взирает на мои страдания.
Ещё скажи мне в оправдание,
Что труд мой грязен и тяжёл,
И что в семье я не нашёл
Заботы, ласки и внимания.
За все труды, за все старания
Меня, увы, так мало ценят!
А мир вокруг не совершенен.
Вот если б был он идеальным,
И я бы вёл себя нормально.
Какой ответ даёт Терсит?
Терсит по-прежнему ворчит.
- Вот если б ты был идеальным,
Тогда бы мир наш стал нормальным!
Теперь пройдёмся от костра
Туда, где два стоят шатра.
Один – роскошный и огромный,
Там вождь находится верховный.
Сейчас ведёт он с Менесфеем
Неторопливый разговор.
А рядом поскромней шатёр –
Он здесь поставлен Одиссеем.
Вождю внушает Менесфей,
Известный сладостью речей:
«Увидишь сам, так иль иначе
Всё сложиться для нас удачно.
Отправлен Паламед в поход,
Конечно, он зерно найдёт.
Хоть мир велик, в любом конце
Все знают о его отце.
Его отца все уважают,
О нём хорошее лишь знают.
По этой самой вот причине
Зерно своё уступят сыну.
Конечно, лучше бы его
Отправить сразу самого,
Но я тогда не стал спешить,
Чтобы задачи две решить:
Чтобы и войско накормить,
И Одиссея посрамить.
Конечно, будет Одиссей,
Известный мудростью своей,
Известный хитростью своей,
Известный ловкостью своей
Ну, очень, очень недоволен,
Желая втайне Паламеду
Отмстить за эту вот победу.
Скажи-ка мне, не прав я что ли?
Пускай они пребудут в ссоре,
Враждуют пусть себе на горе,
Тебе на пользу. На какую?
Сейчас тебе всё объясню я.
А вдруг два умника такие
Объединят свои усилия?
И пред народом прямо скажут,
И убедительно докажут,
Что и как царь ты был плохой,
А вождь вообще ты никакой
И вот отсюда наши беды –
Не можем мы достичь победы.
Ну, и конечно им поверят.
Да, большинство, по крайне мере
Всегда плохому легче верит».
Верховный вождь ему внимая,
Согласно головой кивает.
А тот, о ком ведётся речь,
В шатре своём решил прилечь,
И в этот поздний час ночной
Он занят мыслью лишь одной.
Он рассуждает сам с собой:
«Едина причина у всех моих бед.
Причину прекрасно я вижу.
Заставил страдать меня ты, Паламед.
Как я тебя ненавижу!
Когда ты раскрыл мой лукавый обман,
Я должен был ради престижа
Идти на войну, как на бойню баран.
Как я тебя ненавижу!
Ты снова встаёшь у меня на пути,
И снова я буду унижен.
Зерно ты, конечно, сумеешь найти.
Как я тебя ненавижу!»
И далее он, полный злобы,
Составил план коварный, чтобы
Врагу жестоко отомстить,
Его не просто погубить,
Но опозорить, оболгав.
Неужто Одиссея нрав
Настолько подл был и лукав,
Поскольку матерью с отцом
Рождён на свет он подлецом?
Или причина есть иная?
Здесь где-то Ата обитает,
Надеюсь, помните о ней?
Она внушила Одиссею
Его коварную затею?
Да, много по её вине
Случилось в мире неприятностей
Опасно нам встречаться с ней…
Но стоп!
Те, кто сидели у костров,
И те, кто был внутри шатров
Все разом навострили уши,
И стали звуки ночи слушать.
Похожий на прибоя рокот
До них донёсся гулкий топот.
Что это? Враг? А часовые?
Или они уж не живые?
И что теперь им делать нужно?
Ведь нужно взяться за оружье,
Потом построиться в ряды.
Нет время избежать беды!
Да, положение отчаянное!
Но вдруг какое-то мычание
Из тьмы доноситься до них,
А следом крики часовых:
- Пришли охотники с охоты…
- Но без добычи…
- …Идиоты…
- Зачем коров сюда пригнали…
- И стадо у кого украли
Они пока что не сказали.
Навстречу стаду вышел Нестор.
Охотников остановил
И строгим голосом спросил:
«Кто старший? Отвечайте мне
В какой украли стороне
Столь многочисленное стадо?
Я вижу вы, ребята, рады?
Желаете себе награды
За столь удачную охоту?
Я сомневаюсь отчего-то,
Что вождь верховный будет рад
Вам выдать множество наград».
Он получил ответ простой.
«Вон там, за Идою горой
Эней своим народом правит,
И постоянно он лукавит.
Он и Приаму не помог,
Хотя помочь, конечно,мог.
И нам продуктов не давал.
Нам ничего не продавал
Он даже за большую плату.
И вот решили мы с ребятами,
Когда добычи не нашли,
На это стадо набрели,
Его примерно наказать,
Его коров сюда пригнать.
Мы Паламеда будем ждать
С зерном для войска, а пока
Напьёмся вволю молока!»
Подумав, Нестор отвечал:
«Уже не раз я наблюдал,
Как с виду человек разумный
Поступок совершал безумный.
Да, кстати, вы, ребята,
В пути не повстречали Ату?
Энея род на Трою зол,
Конфликт у них произошёл.
Но там – дела семейной ссоры,
А вы, ребята, просто воры.
А этот доблестный герой
Имеет нрав весьма крутой,
Такой обиды не простит,
За кражу страшно отомстит,
Возобновив союз с Приамом,
Вас резать будет как баранов.
Да, так и будет, а пока…
Попейте вволю молока».
Вот тут уже, конечно, Ата
В таком конфликте виновата!