Решительный идёт здесь бой,
А вот исход его какой?
- - - - - - - - - -
Итак, на быстрой колеснице
Верховный вождь в свой лагерь мчится.
На колеснице он стоял,
И, уезжая, призывал
Всех воинов отважно биться.
Вслед обернувшись колеснице,
Вождя верховного увидя
В таком, довольно жалком виде,
Вся рать восприняла слова
Такие с радостью едва…
Троянцы – те другое дело.
Вдвойне старались биться смело,
Увидев, как на колеснице
Вождь раненый в свой лагерь мчится.
И Гектор стал свиреп вдвойне,
Теперь уверен он вполне:
Зевс на троянской стороне.
Прилив почувствовал он сил,
Героев многих поразил.
Троянцев Гектор призывал
Гнать греков, чтоб потом за вал
Ворваться смело в лагерь их,
Что бы суда поджечь у них.
Был громок очень призыв сей,
Его услышал Одиссей,
Услышал он про корабли,
И сделал выводы свои.
Хотя порядочный он жулик,
Но честью воинской своей
Герой не станет поступаться.
И вот он, грозно брови хмуря,
Готов сейчас он насмерть драться.
И Диомеда призывал,
Чтоб Диомед с ним рядом встал.
Два раза повторять не надо,
Встал Диомед конечно рядом.
Потом к ним присоединился
И Менелай, он славно бился.
Не ясно – этой битвы ход
Какой бы мог иметь исход?
За эпизодом эпизод,
Кровавой драмы разыграв,
Две рати спорили - кто прав.
Вот в поединках одержав
Немало доблестных побед,
Чуть-чуть отвлёкся Диомед:
С героя мёртвого доспех
Он снять хотел и наклонился
(Да, соблазнился он добычей,
Уж так велит войны обычай!)
И за беспечность поплатился.
Парис коварный притаился
Там где-то рядом. Мощный лук
Он натянул. Стрелою вдруг
Он Диомеда поразил,
Хотя не насмерть, не убил,
Увы, стрела застряла в ране –
Любой, конечно, перестанет
Так со стрелой торчащей в ране
Воякой полноценным быть,
Геройскую являя прыть.
А, кстати, рана где была,
Сейчас откуда кровь текла?
(Гадать возможно стали вы?
Но вряд ли вы сейчас правы.)
Парис стрелой попал в пяту,
Ну, то есть в пятку. Стрелу ту
Извлёк поспешно Менелай.
А дальше был словесный лай:
Предельно этим возмущённый,
Словами, ныне запрещёнными,
Ругал Париса Диомед,
Парис смеялся лишь в ответ.
Ругаться дальше бесполезно,
И Менелай тогда любезно
Герою помощь оказал,
До колесницы провожал.
Один остался Одиссей,
И рядом нету с ним друзей.
Троянцы это видят тоже,
Уверены, что он не сможет.
Успешно биться одиночно.
Конечно, постарались очень
Над ним чинить сейчас расправу,
Но оказалися не правы.
Не одолеть героя с ходу,
Поскольку он не той породы,
Кто покоряется Судьбе.
Он не подпустит Смерть к себе,
Не станет перед ней дрожать,
Пока оружие держать
Способна верная рука.
Хоть в ситуации такой
Бой получился б затяжной,
Троянцы справились бы с ним,
Их много было перед ним.
Но вот Аякс Телемонид
Его щитом прикрыть спешит,
Как башня был огромен щит.
Да, помощь вовремя пришла,
И Одиссей избегнул зла,
Смерть стороною обошла.
С Аяксом вместе он уже,
Стоит на прежнем рубеже,
Разит врагов он что есть силы,
Но и над ним Судьба шутила.
Всё было бы нормально, если
Геройской так же верен чести
Троянец, звали его Сок,
Не вырвал мяса бы кусок
Копьём от рёбер Одиссея.
Прекрасно он копьём владея,
Пробил весьма надёжный щит.
Но не был Одиссей убит.
Сумел он даже отомстить,
Своим копьём врага сразить.
Но с раной тяжкою такой
Столь славный доблестный герой
Сраженье продолжать не мог,
И снова Менелай помог.
Он очень вовремя явился,
И тоже он с врагами бился,
До колесницы проводил,
На колесницу подсадил,
И бой покинул Одиссей,
Терзаясь раною своей.
А дальше было ещё хуже,
Был ранен тот, кто всем был нужен,
Тот, без кого уже совсем
Не обойтись буквально всем:
Стратегам, воинам простым,
Крутым героям удалым.
Ведь каждый «ходит» под Судьбой,
Ведя с врагами смертный бой.
Короче, ранен Махаон.
Стрелой Париса поражён
Коварно в правое плечо,
И кровь струится горячо.
Теперь не сможет он в сраженье
Заняться воинов леченьем.
- - - - - - - - - -
Надеюсь, вы не позабыли,
Что Махаон и Подарилий –
Они Асклепия сыны,
Весьма полезны для войны.
- - - - - - - - - -
Теперь не просто и ему
Спасаться как-то самому.
Но рядом старец Нестор был,
Героя сразу посадил
На колесницу на свою.
Раз бесполезен он в бою,
Так значит надо постараться
Быстрей до лагеря добраться.
А что там, в лагере сейчас?
Сраженье уж который час
Кипит, бурлит подобно лаве,
И речь идёт уж не о славе:
В безумном этом как бою
Жизнь сохранить себе свою?
Ахилл в то время отдыхал,
Не вышел даже он за вал,
Но с любопытством наблюдал
За тем, как раненых героев
Свозили в лагерь с поля боя.
Был у Ахилла свой расчёт.
Ведя героев ранам счёт,
Всё больше, больше был уверен,
Что он всё ближе к своей цели:
«Явился в лагерь Агамемнон?
Он ранен тяжко, несомненно.
Удар копья ему наградой?
Ну, значит так ему и надо!
А как там битва? Безусловно,
Там без вождя сейчас верховного
Нехорошо идут дела.
Вот колесница принесла
Ещё кого-то. Диомед,
Добывший множество побед?
А вот и сам дождался ты
Столь неприятной хромоты
Коварный враг в тебя стрелял,
Стрелою в пятку он попал,
А сам остался без ответа?
Я не хотел бы рану эту
В такое место получить.
Её не просто излечить.
Вот наконец-то Одиссей,
Известный мудростью своей,
Как тяжело ты ранен в бок?
Что ж ум тебе твой не помог?
Душою я не покривлю:
Не в меру умных не люблю!
Вот Нестор гонит колесницу,
А из кого там кровь струится,
Возможно это Махаон?
Жаль, если тяжко ранен он.
Среди героев одного
Мне очень-очень жаль его».
Патрокла он к себе позвал.
Просил Патрокла, чтоб узнал,
То в самом деле Махаон?
Кем как в бою был ранен он?
Патрокл просьбу услыхал,
И скоро он уже стоял
Перед той самой колесницей,
С которой Нестор и возница,
Кто колесницей управлял,
Врачу, который в этой битве
Чуть-чуть и сам не был убитый,
Сойти на землю помогали.
Спуститься б сам он смог едва ли.
Потом и помощь оказали,
Какую оказать могли,
Облегчить боли помогли.
Потом был долгий разговор,
Порой переходящий в спор.
С Патроклом Нестор говорил,
И Нестор вновь по мере сил
Подробно очень разъяснил:
Конечно же, Ахилл не прав,
Такой нам свой являя нрав!
Патроклу, кстати, предложил:
Когда обиженный Ахилл
Дорогу в битву позабыл:
- Надень Ахилла ты доспехи,
И в бой иди. Воспрянут греки,
Подумают, что это он,
А не его всего лишь клон.
А вот троянцы устрашатся,
Уменьшится желанье драться.
Ну и, конечно, старец Нестор,
Своею мудростью известный,
И долгой жизнею своей,
Воспоминаньям давних дней
Не мог, конечно, не предаться.
Ему так легче изъясняться,
Конкретен разговор чтоб был,
Пореже в спор переходил.
Чтоб дальше вить сюжета нить,
Я всё же должен пояснить:
Своё я излагаю мнение,
На суд на ваш свои суждения,
А так же переосмысление
Событий древних выношу –
О снисхождении прошу.
Возможно, в чём-то я не точен,
Возможно, где-то даже очень,
А почему? Отвечу просто:
Гомера я «пониже ростом».
Да, Нестор говорит прекрасно,
Всё излагает очень ясно,
Но в завершенье разговора
Обоим стало не до спора.
Не потому, что был консенсус
Достигнут Нестора усердством.
Вдруг у обоих чуткий слух
Оружья слышит грозный звук.
Троянцы это наступали,
А греки спешно отступали.
Сказать по правде, так бежали.
Конечно, надо торопиться
За укрепления укрыться
Пока открыты все ворота,
Чтоб рать противника без счёта
Не хлынула бы вслед за ними,
Одной толпой смешавшись с ними.
Манёвр такой вполне удался,
Их враг снаружи оставался.
На укрепленье любовался
Могучий Гектор. Размечтался:
- Пройдём мы ров, взойдём на вал…
Полидамас ему сказал:
- По верху вала есть стена
И очень прочная она.
Послушай, мы с тобой не дети,
Чтоб лесть на укрепленья эти.
Не детская игра у нас.
- Послушай, друг Полидамас:
Ты лучше под руку не лезь.
Коль хочешь – оставайся здесь!
А мы сейчас на штурм пойдём,
И в лагерь греческий войдём,
И корабли их подожжём!
- Не просто в лагерь к ним войти,
Не просто будет и уйти,
Коль Зевс не даст удачи нам,
Обратно лесть на этот вал
С другой, не с этой стороны,
Коль победить не сможем мы…
- Вот что тебе скажу сейчас:
Умолкни-ка, Полидамас.
Уже казаться стало мне,
Что ты на греков стороне.
Умерь усердие своё,
А то отведаешь копьё
Весьма тяжёлое моё.
Пока у них что обсуждение.
Спонтанно началось сражение.
Преодолён был где-то ров,
И скоро кто-то был готов
Дойти до самой до стены,
В неё ломиться, но, увы!
В ответ летели со стены
Стрел, дротиков, каменьев тучи.
И стало ясно: в любом случае
Войсками надо управлять,
Штурм надо организовать.
А тут ещё послал знамение
Зевс, вызвав тем недоумение
Всех, кто знаменье наблюдал.
Орёл змею в когтях держал,
Но извернуться та смогла,
И в грудь ужалила орла.
Тогда орёл лишился сил,
Свою добычу отпустил.
Шли меж троянцев разговоры,
Порою, чуть ли не до ссоры.
Горячие звучали речи,
Они полны противоречий.
- Орла послал нам своего
Владыка неба для чего?
Остерегает он кого?
- Понапрягаем-ка умы:
Змей – это греки или мы?
Кому пророчится победа,
Кому лишения и беды?
- Не понял я, что за дела?
Кусал змей Зевсова орла!
- Зевс змею не сказал: не смей,
Кусать орла, негодный змей?!
- Никто из наших не видал,
Орёл насколько пострадал?
- Друзья мои, не вижу я,
Куда же уползла змея?
- Змея жива? Ах, ё-моё,
Не наступить бы на неё!
- Мы главное понять должны:
Полёт с какой был стороны,
От греков к нам, от нас ли к грекам?
Беды предвестник иль успехов?
- Признаться, я не разглядел.
Вдоль рва он вроде пролетел,
Орёл, хотя и есть сомнения…
Тут Гектор недоразумения
Решил все разом разрешить,
Над войском власть восстановить.
Он приказал: «Все размышления
Всем о знаменье прекратить.
В тыл отвести все колесницы,
На пять отрядов разделиться,
Распределить всех вдоль стены.
Пойдём на штурм все разом мы».
Приказ троянцы как положено
Исполнили. Однако всё же
Одно случилось исключение:
Одни ворота, к сожалению
Забыли греки запереть.
Оплошность эту усмотреть
Сумел вождь Азий, друг троянцев.
С собою он привёл гирканцев.
И вот уже на колеснице
К воротам он отважно мчится.
Но греки натиск отразили,
Потом ворота затворили.
Прав Гектор был или не прав,
Штурм общий организовав,
Но преимущество в войне
Вновь на троянской стороне.
А против их пяти отрядов
И грекам разделиться надо.
Оборонительный участок,
Как на войне бывает часто,
Покрепче где-то, где-то хуже,
На каждом свой начальник нужен.
Что бы всем войском управлять,
Конечно же, осуществлять
И руководство стратегическое,
Не только лишь одно тактическое
Обязан кто-то, безусловно.
Но, к сожаленью, вождь верховный,
Он ранен тяжко и, увы!
Сейчас он «вышел из игры».
Вместо него руководили,
Душою обороны были
Аякс Большой Телемонид,
С ним Аякс Малый Оилеид.
Троянцев натиск яр и страшен.
А на одной настенной башне
Держал участок обороны,
Кто к рискам был не очень склонный,
Кто только в мирной демагогии
Являл свои таланты многие
В демократических Афинах.
(Какие быть могли причины
Чтоб он командовать там взялся?)
Так как он всё же прозывался?
То афинянин Менесфей,
Известный сладостью речей!
И вот, в столь яростном сраженье,
В столь очень сложном положенье
У Менесфея свой ход мысли.
Умеет он логично мыслить:
Раз лично он сейчас причастен
К защите этого участка,
За эту стену, эту башню
(Враги на штурм идут бесстрашно)
Придётся отвечать ему,
Ему, и больше никому!
Зовёт он вестника Фоана
И говорит: «Я неустанно
Заботясь о победе нашей
В бою являл своё бесстрашие
И не жалея своих сил
Войсками я руководил.
Я и сейчас сил не жалею,
Но враг бессовестно наглеет.
Под нами эта вот стена
Не очень прочно сложена.
Разрушить может её враг.
Ступай к Аяксам, скажи так:
Всё плохо здесь сейчас у нас…
А дальше выдал «мастер-класс»,
Как убедительно сказать,
Ни в чём при этом не солгать,
Акценты правильно расставить,
Ни в чём при этом не слукавить.
Как на вопросы отвечать,
Изобразив лицом печаль.
Как голос должен прозвучать –
Не маловажны интонации,
Вот здесь возможны вариации.
О всём подробно рассказал,
И на прощание сказал:
«Ты должен доказать, Фоан,
Что нужно подкрепленье нам.
Пускай воители Аяксы
Придут сюда и убедятся
Насколько наш участок важен.
А враг силён, а враг отважен
И может стену он сломать,
Не сможем мы врага сдержать».
Фоан, всё выслушав, ушёл.
Усвоил всё он хорошо.
Аяксов быстро он нашёл.
Аяксов быстро убедил:
(Да, «мастер-класс» на пользу был).
На том участке есть угроза,
Которая вполне серьёзна.
И вот уже Аякс Большой,
Переживая всей душой
За тот участок укрепленья,
Хотя другие направленья
Опасны тоже в не сомненья,
Берёт с собою подкрепленье –
Отряд героев он ведёт
Туда, куда Фоан зовёт,
И враг отбит на том участке,
Но, как в бою бывает часто,
В одном удачно преуспели –
В других местах не доглядели.
Короче, рушится стена
В одном, в другом и в третьем месте,
И запоздалые известья
О том доходят до Аякса.
Теперь становится всем ясно:
Бой предстоит у кораблей,
К ним надо отступать быстрей –
Флот от троянцев защитить,
Не дать им корабли спалить.
А как там Зевс, как подобает
Он за сраженьем наблюдает?
Зевс с облегчением вздыхает.
Начнётся бой у кораблей
И вот тогда всего скорей
К Ахиллу греки прибегут,
И на колени упадут,
И будут жалобно молить
Его в сражение вступить.
Тогда его Фетиде клятва,
Которую не взять обратно,
Исполнится, и он свободен.
Всё рассчитал он верно вроде?
Тогда не грех ему чуть-чуть
Расслабиться и отдохнуть.
И вот он с прежним напряжением
Не наблюдает за сражением.
Зевс расслабляется, и вот
Такой он допустил просчёт,
Поскольку не один ведёт
Он за сраженьем наблюденье.
Морей владыка Посейдон,
Всё точно так же видит он,
А так же смотрит и за Зевсом.
Морскому богу ведь известно
Сколь строгий наложил запрет
Зевс на вмешательство богов,
Но Посейдон сейчас готов,
Пока за ним контроля нет,
Проигнорировать запрет.
Он в гущу боя устремился,
Перед аяксами явился.
Но только есть один таков
Обычай странный у богов:
Тем примечателен обычай,
Что людям в истинном обличье
Они являться не привычны.
Калхаса образ принял бог,
И убеждал, как только мог,
Ругал, стыдил и угрожал,
Дух боевой в них возбуждал.
Слова впустую чтоб не тратить,
Он между делом, очень кстати,
Физических немало сил
Искусным волшебством вложил
В тела героев, чтоб они
Сражались так, как он велит.
Сокрыть сумев своё обличье,
Как того требует обычай,
Когда закончил поученье
Как далее вести сраженье
Бог повернулся, удалился
И сразу он из виду скрылся.
Вот говорит Оилеид:
«Послушай, друг Телемонид,
Мне показалось, что сейчас
Ругал нас вовсе не Калхас,
А Посейдон, ведь он за нас
В кровавой затяжной войне.
Известно это всем вполне,
Что он на нашей стороне.
Он повернулся и пошёл –
Не как Калхас сейчас он шёл,
Его походка не такая,
Ты сам прекрасно это знаешь.
Ты видел мышцы его ног?
Был перед нами точно бог!»
В ответ ему Большой Аякс:
«Какая разница сейчас
Калхас был это, не Калхас?
Одни сумеем мы с тобой
Сплотить войска на этот бой?
Нам для защиты кораблей
Из наилучших всех вождей
Помогут лишь Идоменей,
Да Морион и Менелай.
Ты их на битву возбуждай.
От остальных нам мало толку,
Поранены они жестоко.
А я копьём вооружусь,
И с Гектором пойду сражусь.
Он наших погубил немало,
Сразиться с ним пора настала.
А что троянцы? И у них
Всё меньше воинов живых.
Вот говорит Полидамас:
«Послушай, Гектор, хоть сейчас
Совета всё же моего,
Не будет хуже от него.
Войска растянуты по фронту,
А он велик, и оттого
Неуправляема пехота.
Не лезь сам в бой ты к кораблям,
Ты помоги наладить нам
В войсках как надо управление,
А то возможно отступление.
Проявят если греки прыть,
Бегущих как остановить?».
И с той, и с этой стороны
Распоряжения верны.
Ценой весьма больших усилий,
Вожди какие приложили
И с той и с этой стороны
Стабилизировался фронт.
На равных бой сейчас идёт.
Потери воинов равны
И с той, и с этой стороны.
И непонятно «чья возьмёт».
Неясность полная, однако,
Ещё один вмешался «фактор».
Конечно же, по всем понятиям
Война – мужчин крутых занятие.
Им – доблесть проявлять свою,
Сражаясь в яростном бою.
Но… есть и скрытые «пружины»,
Которых, так или иначе,
Пока сражаются мужчины,
Коснётся нежный женский пальчик,
Коснётся ласково, и вот
События изменит ход.
Богиня Гера, на Олимпе,
Следя за битвою великой,
Решенье приняла своё,
Как повлиять на ход её.
В свои покои удалилась.
Когда она уединилась
Так, чтоб никто не мог мешать,
Поспешно стала применять
Парфюм, косметику искусно,
Всё, что мужские будит чувства,
И возбуждает, и влечёт.
Так, что отдать себе отчёт,
Попав под это чародейство,
Потом в своих мужчина действиях
Увы, способен не всегда,
Не только в прежние года…
Но это был лишь первый шаг.
Второй шаг сделан был вот так.
Она, как будто бы нечаянно
Любви богиню повстречала,
И ласково заговорила:
«Послушай-ка, подруга милая.
Есть у меня одна проблема,
Её решенье – твоя тема.
Рассказ начну издалека,
Его ты выслушай пока,
И ничему не удивляйся,
Меня понять ты постарайся.
Ты – Афродита. В твоей власти
Семейные уладить страсти.
Ах, сложные дела семейные,
К весьма большому сожалению.
Восстанье помнишь ты титанов?
У Тефии и Океана
Я в те далёкие года
Нашла приют, а Зевс тогда
Используя волшебный дар,
Метая молнии, в Тартар
Титанов вверг, а я тогда
Жила как дочь в семействе том.
Хочу сказать я вот о чём.
У Океана и у Тефии
Проблемы вдруг возникли некие:
Семейные начались ссоры.
Конечно, глупые раздоры,
Ну, у кого их только нет.
За много- много тысяч лет
Они друг другу надоели.
Теперь скажу тебе о деле.
Вот не одну уж сотню лет
Любовной страсти у них нет.
Поскольку им была как дочь,
Хочу я в этом им помочь.
Ты, ни о чём не беспокоясь,
Свой одолжи пурпурный пояс.
Известно, силою какой
Он обладает, пояс твой.
Какою наделён он властью
Для возбужденья нежной страсти.
Так я надеяться посмею,
Пурпурным поясом владея,
Смогу супругов примирить,
И пусть в объятиях друг друга
Супруг и милая супруга
Забудут прежние раздоры
И поводы для глупой ссоры?»
Не возражала Афродита,
И пояс, Герою добытый
Помог ей сделать третий шаг,
А сделан третий шаг вот так.
С пурпурном поясом на талии
В полёте Гера в страны дальние,
По воздуху поспешно мчится
Туда, где Сон-Гипноз таится.
Его нашла, ему сказала:
«Мне кажется, пора настала
Тебя, дружочек, попросить
Совсем чуть-чуть мне послужить:
На время Зевса усыпить,
Чтоб отдохнул немного он,
Полезен будет ему сон.
Тебе скажу вполне я честно:
Устал правитель наш небесный,
Беря под свой контроль войну,
Я так сочувствую ему.
Полезно будет хоть чуть-чуть,
Ну, хоть немного отдохнуть.
Когда его любовной страстью
Я отвлеку, в твоей ведь власти
Своим высоким чародейством
На мужа моего воздействовать,
Послать ему целебный сон.
Пусть отдохнёт немного он.
Тем временем свои дела
Уладить как-то я б смогла».
Ей отвечает Сон-Гипноз:
«Всех усыплять – мне не вопрос.
Но от такого чародействия
Каких мне ждать ответных действий?
Волшебный Зевса круче дар –
Низвергнет он меня в Тартар!».
Сказала Гера: «Опасения
Твои напрасны вне сомнения.
Припоминай: твоя родня
Не то, что даже у меня.
Твоя мамаша, между прочим,
Ужасная богиня Ночи,
И вспомни также, кто твой брат?
Бог Смерти именем Танат!
Зевс не захочет, вне сомнения,
С роднёй испортить отношения.
Ты думаешь, что Зевс всесилен?
Пределы есть его усилиям.
А что касается моих,
Использовать могу я их.
Ты, кажется, давно влюблён?
(Гипноз издал невольно стон.)
Она зовётся Пазифея?
Но, даже волшебством владея,
Её не смог ты соблазнить?
Я помогу, ну так и быть,
Ты если выполнишь условие
Моё сейчас без пустословия».
Дальнейшее предвидеть можно,
Помочь ему совсем не сложно.
У Геры пояс под одеждой
Пурпурный скрыт, и страсти нежной
Закрыть не сложно ей вопрос.
Четвёртый шаг. Уже всерьёз,
Конечно, Гера рисковала,
Но отступать она не стала.
Она как будто бы случайно
Явилась Зевсу, и отчаянно
Её парфюм благоухал,
И Зевса возбуждать он стал.
Ну, в самом деле, сколько можно
Быть в состоянии тревожном
И напряжения и бдения,
Ведя за битвой наблюдение.
Расслабиться когда-то надо.
А вот жена, она же рядом.
И соблазнённый красотой
Отвлёкся Зевс от битвы той,
Сейчас кипевшей очень круто.
А Сон-Гипноз в эту минуту
На древе рядышком сидел,
И поневоле он глядел,
Что как у них происходило.
Но должен был собраться с силой.
Сил надо много приложить
На то, чтоб Зевса усыпить.
Да и ещё старался он,
Сама не впала б Гера в сон,
Что б избирателен посыл
Был у его волшебных сил.
А что случилось там потом?
Потом в войне был «перелом»!
Прозаическое отступление
Реванш Афродиты.
Звучит странно? Для начала вспомним один старый добрый советский фильм «Приходите завтра». Там есть такая сюжетная линия. Скульптор, весьма преуспевший в своей профессии, вдруг, под влиянием дружеской критики прозревает и начинает крушить всё подряд в своей мастерской. Но перед этим говорит: «Докатился, женщину с веслом сделал!».
Теперь вернёмся обратно в Грецию Древнюю. У каждого божества первого ряда своя атрибутика. У Посейдона трезубец, у Аполлона кифара и лук, у Афины копьё и прялка, ну и «далее по списку». Женщина с веслом – Афродита. Она, по изначальному варианту Пенорождённая – Анадиомена – Выныривающая (хотя у Гомера она Дочь Зевса и Дионы ) была морской богиней, культ её распространён был на островах и в портовых городах. Почему именно этот образ оказался столь устойчив и проник сквозь пространство и время в современное сознание, но и вызвал столько нареканий?
Постепенно Афродите пришлось взять и другие обязанности. Она отвечала и за плодородие. Но главная её ипостась – Богиня Любви. И в этом смысле она стала как бы «тайной, теневой властью» которая контролирует все события древнегреческой мифологии. Пусть не напрямую, но опосредовано.
В Троянской войне Афродита на стороне потерпевших поражение троянцев. Война закончилась, но продолжилась мифология. Сын Афродиты Эней избежал пленения и после всяческих приключений основал Рим Древний, будущую столицу мировой империи, в которую Греция Древняя вошла одной из провинций.
Кстати. Когда возникла необходимость основания второго административного центра империи, сначала рассматривался проект восстановления Трои, но географическое положение Византии позволяло лучше контролировать Черноморские проливы.
Но и на этом мифология не закончилась. Правнук Энея Брут (праправнук Афродиты) случайно на охоте убил своего отца. За это осуждён на изгнание. Во время своих скитаний встретил потомков других троянцев. Вместе с ними, (по воле богов, разумеется) отправился на «пмж» в Британию, которая и получила своё название якобы от его имени. Там Брут основал Тринован, что означает Новая Троя, как раз на месте будущего Лондона. Значит и Король Лир, и Король Артур такие же потомки Афродиты, как и Юлий Цезарь. Впоследствии, некоторое время спустя после падения Римской империи, потомки Афродиты озаботились созданием новой мировой, Британской империи. Но это уже была не мифология.
Возможно, кто-то прочитает это и молча, не комментируя никак, покрутит пальцем у виска. Ну что же, у каждого своё право на своё мнение.