Cюжет главы довольно крут:
Здесь будет и драка, и свадьба, и суд.
Много время прошло с тех пор,
Как среди высоких заснеженных гор
С помощью тяжких железных цепей
Дерзкий свободы лишён Прометей.
Сидеть на скале – не весёлое дело,
И Прометею оно надоело.
Зевсу достались иные страдания.
Помня то грозное предсказание,
От Прометея какое слыхал,
Зевс долго бессмертных богинь избегал,
Боясь взглянуть на бессмертное тело.
Зевсу тоже вконец надоело
Себя усмирять на каждом шагу,
Не пожелаешь такого врагу!
Подробности в точности вряд ли кто знает,
Но версия есть в древних мифах такая.
Друг другу чтобы облегчить жизнь,
Упрямцы бессмертные на компромисс
В конце концов меж собой согласились.
Пришлось приложить немало усилий
Зевсу, достоинство чтоб не ронять
Решил он Геракла на помощь позвать,
И дело представить как бы случайное.
Освободил, мол, Геракл нечаянно
Страдальца – титана. Что же тут сделаешь?
Само собой сладилось дело то смелое.
Геракл, обалдевший уже от сражений,
От множества подвигов и приключений,
Судьбу проклиная за всё за это,
Снова поплёлся на самый Край Света.
И вот Прометей на свободе опять.
Пришлось ему тайну свою выдавать:
У Зевса родиться сын от кого,
Кто будет сильнее его самого?
Имя бессмертной он Зевсу выдал:
«Дочь мудрого старца морского – Фетида.
На всякий случай её поскорее
Ты замуж отдай за героя Пелея».
Зевс тут же решил – Пелея женить!
Но нужно героя к женитьбе склонить.
Чтобы задобрить его и завлечь,
Ему подарили волшебный меч.
Однако никак не могли добиться,
Чтобы герой захотел жениться.
Никак герой на это не шёл,
Герою было и так хорошо.
«С бессмертной связаться? Я не дурак!
Зачем мне этот неравный брак?»
Гулял Пелей с волшебным мечём,
И было герою всё нипочём.
Подробности в точности вряд ли кто знает,
Но версия есть в древних мифах такая.
Пелею сказали примерно так:
«Вступая с бессмертной в законный брак,
Какой бы не был герой ты славный,
Согласно традиции нашей давней,
Обязан ты честно и без притворства
Пред тем одолеть её в единоборстве.
Ты, может, боишься ? Сознайся честно.
Конечно, женитьба тогда не уместна».
Сказали всё это как будто бы в шуточку.
Пелей, конечно, попался на удочку.
И честь свою мужскую герой
Решил отстоять столь страшной ценой.
Короче, Пелею пришлось согласиться
Своей холостятской свободы лишиться.
Было Пелею точно известно –
Есть у Фетиды любимое место,
Грот, в котором она отдыхала,
Когда из глубин морских выплывала.
Тайно Пелей забрался в тот грот,
Спрятался в гроте в засаде и вот,
Никем до времени не обнаруженный,
Узрел наконец-таки свою суженую.
Поднялась Фетида из сини морской
И в грот устремилась излюбленный свой.
Как только Фетида вошла в грот прохладный,
Тот час же поднялся Пелей из засады.
Он смело Фетиду мощной рукой
За талию обнял, но ой-ой-ой-ой…
Фетида глянула грозно – и раз!!!
Летят у Пелея искры из глаз.
Хотя у героя ослабли коленки,
Сумел он прижать невесту к стенке.
Фетида не только отчаянно дралась,
Ещё и в разных зверей превращалась:
То в льва, то в змею, то просто в чудовище,
Которое жарким огнём дышало.
Пелей обнимал своё сокровище,
Фетида душила, жгла и кусала.
Но всё же Пелей её крепко держал,
Ни разу объятий своих не разжал.
С ним сладить Фетида, увы, не сумела,
Короче, свадьбой закончилось дело.
На горных склонах Пелиона
В пещере мудрого Хирона
Сидели боги. Между них
Сидел покусанный жених,
Лавровым венчанный венком,
С большим подглазным синяком
И с опалённой бородой
Он со своею молодой,
А, впрочем, где там молодой…
Старше его – сомнений нет –
На сколько - то там тысяч лет…
Внимая харит танцам и пению,
Скажу, чтобы долго не объясняться,
У греков – хариты, у римлян – грации.
Подарки брал, принимал поздравления.
Выпив за здравие и за успехи,
Боги чудесные дали доспехи.
От Посейдона принял Пелей
Пару чудесных волшебных коней.
Сделал подарок и мудрый Хирон.
Кстати, кентавром является он.
Кентавр полуконь – получеловек,
Такого не встретишь в научный наш век.
Читатели, напомню вам,
По - русски полуконь – полкан.
Вы удивляетесь? Да, ныне
Собачьим стало это имя.
С течением тысячелетий
Мы спутали понятья эти.
Хирон боевое копьё подарил,
Которое лично он сам смастерил
С железного ясеня со склон Пелиона.
Пелей, принимая подарок Хирона,
Тихо шепнул ему: «Должен признаться,
Этим копьём невозможно сражаться.
Честно признаюсь – вся сила моя
Слишком мала для такого копья».
Грустно в ответ вздыхает Хирон,
Честно Пелею признался и он:
«Милый Пелей, для руки иной
Предназначался подарок мой.
Слово моё не прими в обиду,
Делал копьё я для сына Фетиды,
Сына, который от Зевса родится,
Сына, который с ним должен сразиться,
Свергнуть Зевса всесильного с трона,
Также как Зевс сверг когда-то Крона.
Не удивляйтесь речи Хирона –
Хирон приходиться сыном Крону.
Тебе копьё тяжёлое слишком,
Но подрастёт у тебя сынишка,
Ему и отдашь тогда ты копьё,
Ему пригодиться оружье моё».
Вздохнул Хирон грустно,
Пошёл вдоль столов,
Нектар подливая в чаши богов.
Да, кстати, а что же дарили Фетиде?
Рассказа об этом нигде я не видел,
Поэтому должен признаться честно:
Об этом мне ничего не известно.
Вот свадьба весёлая в самом разгаре,
Вот Арес воинственный явно в ударе
Смеясь, встаёт в хоровод харит
И что-то весёлое им говорит.
Он долго в их хороводе кружился,
Когда же к столу, наконец, возвратился
Из хоровода прекрасных харит,
Зевс – Громовержец ему говорит:
- Гляжу на тебя я, сын мой, и право
Ты словно совсем изменился нравом,
Теперь, как вижу я с изумлением
Тебе по нраву танцы и пение.
Не наблюдаю давно уже я
Ни в горных долинах, ни на полях
Той иль иной человечьей страны
Столь милой когда-то тебе войны.
Как следует это мне всё понимать,
Ты больше не хочешь войны начинать?
Воинственный Арес, бог яростных битв,
Мгновенно стряхнул с себя чары харит.
- Меня упрекаешь ты зря,
Войну начинаю не я.
Войну затевают Эрида,
Ата и Немезида.
И если нет войны,
Претензии быть должны
Предъявлены не ко мне.
Войну начинают Распря, Безумие и Возмездие.
Не я, а они должны
Устроить начало войны.
А дальше – моя работа,
Вот так-то оно, вот то-то!
Да, кстати, зря вы этих баб
За их дурной и вздорный нрав
На свадьбу не позвали,
Простят они едва ли.
Ответил Зевс могучий:
- Без них нам всё же лучше,
Они нам без сомнения
Испортят настроение.
Тут в разговор их этот влез
Лукавый юный плут Гермес.
- Тебе как видно, братец мой,
Мы посочувствовать должны.
С твоей натурой боевой,
Наверно, плохо без войны?
Коль суждено тебе и впредь
Любимой не иметь работы,
Как бы тебе не заболеть.
Ответил Арес:
Ну, да что ты!
Надолго без работы
Я не останусь никогда,
Работа будет мне всегда.
Пока же, чтобы в форме быть,
Здоровье чтобы укрепить,
Ищу себе по нраву
Весёлые забавы.
Гермес: Какие же ты, братец мой,
С твоим умом и нравом,
С твоею светлой головой
Нашёл себе забавы?
Арес: Вот, например, не так давно
Судьбою было решено:
Родиться у Приама сын,
И в силу всяческих причин
Его сын от Гекубы
Город родной погубит.
Но был Гекубе вещий сон,
Приам узнал его, и он,
Сну вещему поверя,
Тот час же пастуху велел
Снести мальчишку в дикий лес
На растерзанье зверям.
Такие вот делишки.
Но не погиб мальчишка.
Судьба иначе рассудила:
Его медведица вскормила
Своим медвежьим молоком,
Не растерзала, а потом
Увидел это всё пастух,
Засомневался он: «А вдруг
Гекубы сон тревожный
Не вещий был, а ложный?»
Пастух был добрый слишком,
Усыновил мальчишку.
Гермес: Приам, Гекуба, вещий сон
И пастуха сомнения,
Сюжет занятен. Но как он
Имеет отношение
К твоим воинственным забавам?
Не понимаю, право.
Арес: Не понимаешь? Ну, так что ж,
Ты слушай дальше и поймёшь.
Пастух себе мальчишку взял
И сдуру ото всех скрывал
Вот это приключение –
Его происхождение.
Назвали сосунка Парис.
Когда же годы пронеслись,
Воспитанный тем дураком,
Он сам стал славным пастухом.
Обычай он завёл таков –
Бодаться заставлял быков.
Кто побеждал в бою таком –
Венчал оливковым венком
И самым лучшим сеном
Кормил их непременно.
И вот, коль нет войны пока,
То превратился я в быка,
Чтобы здоровье укрепить,
С быками в бой решил вступить.
Гермес: Имея лоб такой, как твой,
Бодаться можно со скалой.
К тому же ловок ты и смел,
Ты, значит, сена захотел?
Арес:Опять меня ты перебил
И с мысли чуть меня не сбил.
Не в сене было дело.
Для укрепленья тела
Хотелось мне размяться,
Вот и пошёл бодаться,
И к удивленью пастухов
Я разогнал всех их быков.
Хоть не из их я стада,
Парис мне дал награду:
Большим оливковым венком,
Сплетённым старшим пастухом,
Он тот час лоб мой увенчал
И сена мне охапку дал.
Гермес: Чтобы себя не выдавать,
Пришлось тебе его сжевать?
Арес: Да, чтоб себя не выдавать,
Пришлось мне сено прожевать.
Гермес: Прости назойливость мою,
Тебя я снова перебью,
Скажи мне, братец милый,
То сено вкусным было?
Арес: Вопрос такой довольно глуп,
Хоть с виду вроде ты не туп,
Ты это смог бы сам понять:
Плохое я не стал бы жрать.
Трава растёт там чистая,
Зелёная, душистая,
Но жаль, попалась меж травинок,
Мне пара жёстких хворостинок.
Гермес: Чтобы себя не выдавать,
Пришлось их тоже прожевать?
Ответ на важный тот вопрос
Так Арес и не произнёс,
Поскольку в этот вот момент
Случился некий инцидент:
Чьей-то невидимой рукой
На стол подброшен плод златой.
Удачно очень он упал,
Как раз меж трёх богинь попал.
Богини плод тот взяли
И сразу спорить стали.
Заспорили серьёзно.
На них Зевс глянул грозно
(У Зевса взгляд таков –
Красноречивей слов).
Богини тотчас встали
И Зевсу плод подали.
Зевс смотрит: что такое?
О, яблоко златое!
А что за надпись тут на нём
Сияет золотым огнём?
«Прекраснейшей»! вот это да…
- Ну, что ж, придётся нам тогда
Между собой сейчас решать,
Кому же яблоко отдать.
Тут три богини славные,
У олимпийцев главные,
Афина, Гера, Афродита
На Зевса глянули сердито
И каждая сказала
Ни много и ни мало.
«Тут даже нечего гадать,
Самой Судьбою решено,
Моим быть яблоко должно!»
Почувствовал Зевс грозный,
Что дело-то серьёзно.
Как влезешь в бабьи склоки –
Последствия жестоки,
Тем более вопрос такой,
В котором ни одна другой
Не согласиться уступить.
Но как его тогда решить?
Зевс яблоко златое взял
И строгим голосом сказал:
- Моё такое мнение:
Никто из нас решение
Сейчас не может тут принять,
Кому же яблоко отдать.
Любые разговоры
Нас доведут до ссоры.
Судья тут надобен иной.
Сейчас мне Арес, сын родной,
Одну историю сказал
И этим самым подсказал,
Как разрешить нам дело
Разумно и умело,
Чтоб избежать обиды.
На склонах горы Иды
Пастух Парис пасёт быков
И нравом он своим таков,
Что может честно рассудить,
Кому же яблоко вручить.
Проводит вас туда Гермес,
Мы подождём пока что здесь.
Гермес и три богини
Тот час же пир покинули.
Во след им Арес прокричал:
- А я вас всех предупреждал –
Напрасно вы Эриду,
Ату и Немезиду
На свадьбу не хотели звать.
Тут даже нечего гадать –
Швырнули яблоко они,
И мирные прервутся дни,
И чует лоб могучий мой,
Что дело кончиться войной.
Мне вновь предстоит работа,
Вот так-то оно, вот то-то!
Читатель, верно, ты заметил,
Что из богов за спором этим
Никто не вспомнил о Фетиде.
Но не была она в обиде.
Пускай при этом инциденте
В число главнейших претенденток
Фетиду не включили. Но
Одной лишь ей Судьбой дано
Такое существо родить,
Что может Зевса победить.
Себе Фетида цену знала
И потому не горевала.
В том не её была вина,
В том виновата не она,
Что Зевс с подсказки Прометея
Не стал сожительствовать с нею.
Гермес и с ним богини рядом
Стремительно неслись в Троаду,
Внимательно смотрели вниз –
Где там пастух этот, Парис?
Вдали от прочих пастухов
Парис пасёт своих быков,
На посох опершись стоит
И зорким взглядом вдаль глядит.
Такая служба: пастуху
Всегда быть надо начеку.
Парис был страж отменный,
Вы помните, наверно:
Пока не взят был пастухом,
Медвежьим вскормлен молоком,
И у Париса-пастуха
Здоровье, словно у быка.
Бывало, что своих быков,
А, заодно, и пастухов,
Он не один, а много раз
От всяческих напастей спас -
И от волков, и от людей
(Волк меньший всё-таки злодей).
Друзья за это на свой лад
Его прозвали Александр –
Защитник, значит, он людей…
Богини мчались всё быстрей.
Парис на поле всё стоит
И зорким взглядом вдаль глядит.
Вдруг сильный ветер поднялся,
Мгновений несколько спустя,
Три славные богини
И вестник богов с ними
Предстали пред Парисом.
Отколь они взялися?
Парис, увидя их, как мог
Рванулся в бегство со всех ног.
Впервые за всю службу
Спасться бегством нужно.
Бежал и думал на бегу:
« Не убегать я не могу,
Хоть жалко мне бросать быков,
Но смертному узреть богов –
Быка дразнить капризного.
К ним не ходи без вызова:
Или убьют, иль ослепят,
Или в оленя превратят,
А после в несколько минут
Свои собаки разорвут,
Как это было с Актеоном.
Дурацкие законы!»
Парис хотел укрыться в лес,
Но тут настиг его Гермес.
Хоть на земле, хоть в выси
Гермес быстрее мысли.
Париса он остановил
И свою просьбу изложил:
Так, мол, и так, давай, Парис,
Ты с эти делом разберись,
Иди к богиням вслед за мной
И будь ты им сейчас судьёй.
Парис решил: что ж, коль не врут,
То значит сразу не убьют.
Парис пускается на лесть:
- О, быть судьёй – большая честь!
Такая честь – бесценный дар
(Чтоб провалиться им в Тартар),
Конечно, я сейчас пойду,
(Конечно, на свою беду),
Судьёю буду в споре,
(Судить себе на горе),
Такая честь - бесценный дар
(Чтоб провалиться им в Тартар!)
Вот пред богинями Парис
Стоит, взгляд опустивши вниз,
В руках сжимает посох,
И слушает вопросы.
Знакомится с их делом,
Слегка дрожа всем телом.
А дело очень сложно,
Вопрос стоит серьёзно.
Да были бы тут кабы
Хоть мужики, не бабы…
Парис унял дрожь в теле,
Ведь что-то надо делать.
Тут он не то, чтоб осмелел,
Скорей, от страха обнаглел.
Возможность есть у пастуха
Свалять простого дурака.
Богини же наперебой
Хвалились каждая собой.
Парис же выбрал краткий миг,
Когда их спор слегка утих,
Сказал: «Мне сложно приговор
Произнести. Ведь до сих пор
С богами не встречался,
С быками я общался.
Я клятву вас прошу принесть,
Что не устроите мне месть.
Уж так Судьбою решено:
Вас трое – яблоко одно.
Могу я ошибиться,
Чего же тут сердиться?
Известно всем – у пастухов
Мозги почти, как у быков.
К тому же вместе вы стоите
И разом вместе говорите,
Но в ситуации такой
Смотреть вас лучше по одной.
К тому же, так уж получалось,
Я женщин видел очень мало,
Среди быков живу я с детства.
Вы не могли б сейчас раздеться,
Предстать во всей красе своей?
Тогда судил бы я верней».
Сказал это Парис и ждёт,
Чего сейчас произойдёт?
Наверно, молния и гром,
И тризну славную по нём
Друзья сыграют пастухи,
И в честь него прочтут стихи,
О том, как он хотел посметь
Троих бессмертных баб раздеть.
Но получилося чудней.
Всё дальше было, как во сне.
Богини сразу стали клясться
И собирались раздеваться.
Внезапный этот страстный пыл
Гермес едва остановил.
- Богини! Уговор такой:
Смотреть вас будут по одной!
Парису яблоко он дал
И, улыбаяся, сказал:
- Чтобы не видеть наготы,
Я удалюсь в кусты, а ты,
Принципиальность сохраня,
Спор разреши их без меня.
Парис присел на камень,
Свой посох меж ногами
Поставил. Начал суд вершить,
Кому же яблоко вручить.
- Итак, наш уговор такой:
Вы подходите по одной,
Другие в отдалении
Пусть подождут с терпением.
Так кто же будет первой?
О, угадал я верно.
Конечно, зевсова жена
Явиться первой мне должна.
Но в этот самый чудный миг
Враз онемел его язык.
Движением небрежным,
Отбросивши одежды,
Во всей божественной красе
В невероятной наготе
Пред ним стоит Зевса жена.
Заговорила с ним она.
- Какие могут быть сомнения,
Какие же другие мнения?
И я уверена вполне,
Что яблоко отдашь ты мне.
Ни в ком не встретишь больше ты
Такой небесной красоты.
Смотри же: вот лицо, вот шея,
Да разве чья сравниться с нею?
Смотри же: вот моя рука,
Я повернусь, смотри бока,
Смотри внимательно на грудь,
Такую видел где-нибудь?
Теперь смотри чуть-чуть пониже,
Я подойду чуть-чуть поближе.
И снова посмотри бока,
И снова посмотри на грудь,
Внимательнее, милый, будь.
Теперь взгляд опусти слегка
Ещё немножечко пониже,
Я подойду ещё поближе…
Парис пред Герою сидел,
Что ж, делать нечего, глядел.
И, к красоте попавши в плен,
Сжал крепко посох меж колен.
« Ну, что же, - думает Парис, -
Отдам я ей, наверно, приз.
Вот это да, вот это тело!
Но всё-таки не в теле дело.
Зевс всемогущ. С его женой
Поссориться – так ой-ой-ой…»
А между тем Зевса жена
Внушать Парису продолжала.
- Достойна приза я одна.
Знай, награжу. Не будет мало.
Добра желаю я, не зла.
Устрою я твои дела.
Совсем немного подожди-ка
И будешь Азии владыка!
Запомни: зевсовой жене
По силам сделать так вполне.
Парис встрепенулся.
- Владыкой Азии?
Чтоб потом разбирать безобразия,
Какие творятся по всей этой Азии?
Гере такое по силам вполне,
Но эта взятка совсем не по мне.
Она не может уяснить,
Чем можно пастуха купить.
Девиз простой у пастухов:
Чтоб у красавчиков-быков
Жирнее были холки,
И чтобы меньше ели их
Хозяева и волки.
- Спасибо, - вслух Парис сказал,-
Что надо было – я узнал.
Теперь я буду должен
Свой суд сейчас продолжить.
Оделась Гера и ушла.
Второй Афина подошла.
Парис на камне всё сидел.
Моргнуть он глазом не успел,
Проворнее, чем Гера прежде,
Афина сбросила одежды.
Парис со всем старанием,
Собравшись со вниманием,
Взглянул на эти телеса,
И дыбом встали волоса.
- Ого, вот это вот ручищи,
Ого, какие кулачищи!
А ноги, словно две колонны,
Что в нашем храме Аполлона.
А я был раньше удивлён,
Что мужа нету у неё.
Кто из богов, кто из людей
Рискнул бы спать улечься с ней?
Пошевелит бедром слегка,
Задушит между ног быка!
Я удивлялся - то, простак,
Что мужа нету у неё.
Да, кстати, здесь она в кустах
Оставила своё копьё.
Вдруг на неё найдёт каприз?
Отдам-ка лучше ей я приз.
- Парис, - промолвила Афина,-
Коль настоящий ты мужчина,
То я уверена вполне,
Что яблоко отдашь ты мне.
Вот я стою перед тобою,
Ты тело видел где такое?
Парис в ответ слегка икнул
И честно головой мотнул.
- Парис, - продолжила Афина,-
Желанье каждого мужчины –
Добиться воинских побед.
Превыше в мире чести нет –
Покрыть себя военной славой.
Я вижу – ты мужчина бравый,
Послушай, что скажу тебе я:
Я всё устрою, всё сумею.
Тебе средь полководцев славных
Не будет в целом мире равных.
Сейчас пастух ты? Ну, так что ж,
Ты славно этот мир тряхнёшь!
Парис такое услыхал –
Чуть было с камня не упал:
« Тряхнуть весь мир
И оттого-то прослыть кровавым идиотом?
Афине такое по силам вполне,
Но эта взятка не по мне».
- Спасибо, - вслух Парис сказал,-
Что было надо, я узнал.
Теперь я буду должен
Свой суд сейчас продолжить.
Афина грозная ушла
И Афродита подошла.
Парису мило улыбнулась,
Пурпурный пояс расстегнула.
«Однако, - думает Парис,-
Ну, бабы мне подобрались.
Послал же Зевс мне этих дур
Судить о красоте фигур.
Поспоривши о красоте,
Предстать готовы в наготе
Перед любым из пастухов.
Хоть постеснялись бы быков!
Мне что ли нету дел иных –
Рассуживать трёх баб дурных,
Дурные слушать их вопросы…»
Но тут пришлось Парису посох
Со всей возможной силой сжать,
Чтобы на месте удержать.
Пред ним прекрасная, нагая,
Небрежно поясом играя,
Предстала юная богиня
(Таких уже не встретишь ныне).
Парис на камне всё сидел,
И, прямо, скажем, обалдел.
Ещё чуть-чуть - и сердце встанет.
Вокруг всё в розовом тумане,
Все разом мысли унеслись,
Ну, вот и всё: пропал Парис.
Он голос слышит, как во сне:
- Парис, дай яблоко ты мне,
Отдай, ничем не беспокоясь,
Ты видишь мой пурпурный пояс?
Покуда я с тобою вместе,
Бессмертных ты не бойся мести,
И даже всемогущий Зевс
Не в состоянии принесть
Тебе малейшего вреда
Нигде, ни чем и никогда.
Такая сила скрыта в нём,
В пурпурном поясе моём.
Ты думал, у меня во власти
Лишь возбужденье чьей-то страсти?
Ну, что же, в этом деле тоже
Поможет пояс. Да, но всё же
Иная сила скрыта в нём,
В пурпурном поясе моём.
Наверно, слышал ты, Парис, -
Был у Дарданов царь – Анхис,
И с ним была любовь у нас.
Но, к сожаленью, как-то раз
Про это Зевс сумел узнать.
Решил Анхиса наказать.
Он молнию метнул в него -
Не получилось ничего.
Шутя, я поясом отбила
Ту молнию. Такая сила
В пурпурном поясе моём.
Теперь скажу я о другом.
Победу ты присудишь мне –
Я расплачусь с тобой вполне.
Награда будет самой ценной.
Парис, ты слышал про Елену?
Знай, дочь спартанского царя
Прекрасная, почти как я,
Точнее, Зевса она дочь.
Парис, жениться ты не прочь?…
Не буду дальше продолжать.
Тут даже нечего гадать.
Понятно нам, кому Парис
Отдал желанный этот приз.
Лишь должен я отметить здесь,
Как вылез из кустов Гермес
По окончанию суда,
Готовясь улететь туда,
Куда им надо возвратиться.
С Парисом вежливо простился.
Во след богиням он взлетал,
При этом сам себе сказал:
- Теперь не просто вероятно,
Но очевидно и понятно
Не только Аресу, но мне,
Что дело движется к войне.
Читатель, истину любя,
Хочу порасспросить тебя,
Вполне ли мною ты доволен?
Ведь я бываю своеволен.
Понятно всё тебе в сюжете,
Понравились ли рифмы эти,
Доволен ты моей строкой?
Возможно, есть вопрос какой?
Допустим, знаем я и ты
С какой-то долей полноты
Ход исторических свершений.
Но из каких соображений
Гермесу, Аресу вполне
Понятно: дело, мол, к войне?
Вот это первое, второе –
Ведя рассказы про героев,
События рисуя многие,
Я нарушаю хронологию.
Случилась свадьба у Пелея
Пораньше свадьбы Одиссея
И новых двух его друзей.
А также в повести моей
Отдельные места трудны
Для понимания. Увы!
Приятель на меня ворчит:
«Хромает рифма, сбился ритм.
Ты недостаточно знаком
С прекрасным русским языком.
Видна твоя в учёбе ленность», -
За откровенность – откровенность!
Пускай мной кто-то недоволен,
Но всё же буду своеволен.
Ведь я со словом не шучу,
Его верчу я, как хочу.
Вот захочу – ругнусь и матом,
Вы что, не верите, ребята?
Эй, женщины, прикройте уши,
А мужики готовьтесь слушать.
Хотя, как знать мне наперёд,
Возможно, всё наоборот?
Среди культурных мужиков
Не хочет кто-то матюгов,
А кто-то из прекрасных дам,
Я сталкивался с этим сам,
Любитель мата. Правда, точно?
Для вас ругнусь особо сочно.
Польётся брань сейчас в стихи,
Закройте уши, мужики!
Ой, я не прав. Признаюсь честно,
Здесь крыть по-русски не уместно,
Ведь я о греках речь веду.
Признаюсь к своему стыду,
Что круг познаний мой таков –
Не знаю ихних матюгов.
Хотя позвольте! Что-то знаю,
Немедленно в строку вставляю.
Раз вы считаете, ребята,
Что моя рифма бедновата.
Мой стиль возвышенно-просторный
Не вызвал должного восторга,
Не угодил я чьим-то вкусам?
Тогда подите вы к Эмпусам!
Что, призадумались, ребята?
Вам это слово не понятно,
Его вы не знавали раньше?
Хотите знать – читайте дальше!